Лучше подавать холодным

– Надо было вам успеть вовремя к Душистым Соснам. Или в Масселию. Или на Высокий Берег.

– Увы, я уже тогда опоздал на эти битвы. Теперь тем более не успею.

– Вам следовало атаковать намного раньше. Рискнуть, когда они вышли на Имперскую дорогу из Пуранти. – Монца хмуро оглядела толпы солдат по обе стороны реки. – Сил у вас меньше.

– Но позиция лучше.

– Заняв ее, вы уступили инициативу. Упустили возможность ударить неожиданно. Загнали сами себя в ловушку. Военачальнику с меньшими силами рекомендуется всегда наступать.

– Столикус?.. Не думал, что вы читаете книги.

– Я знаю свое дело, Рогонт. Книги в том числе.

– Всей душой благодарю вас и вашего друга Столикуса за то, что объяснили мне причину моих неудач. Может, кто-нибудь из вас подскажет, как на сей раз преуспеть?

Монца обвела долину взглядом, измеряя углы склонов, расстояние от Мензийского холма до верхнего брода, от верхнего брода до нижнего, от защитных стен города до реки. Позиция была на самом деле хуже, чем выглядела. Слишком велики расстояния, которые надо покрыть, слишком мало для этого у Рогонта людей.

– Что вы можете сейчас сделать, напрашивается само собой. Пустить в ход всех лучников, едва талинцы войдут в реку, затем ударить всей пехотой, как только первые ряды их выберутся на берег. Кавалерию оставить здесь, чтобы придержать Тысячу Мечей, когда появится. Если удастся быстро разгромить Фоскара, пока его пехота в реке, можно будет двинуться на наемников. Они, поняв, что проигрывают, упорствовать не станут. Но разгромить Фоскара… – Монца взглянула на огромное войско по другую сторону реки, к которому с имперской дороги подходили все новые и новые колонны, на первые ряды, выстраивавшиеся на ширину брода. – Если бы Орсо считал, что у вас есть на это шанс, он назначил бы командира более опытного и менее ценного. Силы Фоскара превосходят ваши чуть ли не втрое. И все, что от него требуется, – это не сдаваться. – Она оглянулась на склон, ведущий к городской стене. Там, неподалеку от знатных стирийских дам, устроились понаблюдать за битвой темнокожие гуркские жрецы в ослепительно-белых одеяниях, с мрачными лицами. – Если пророк намерен послать вам чудо, сейчас самое время.

– Увы, он посылает только деньги. И добрые напутствия.

Монца фыркнула.

– Чтобы победить сегодня, вам нужно кое-что побольше, чем добрые напутствия.

– Нам нужно, – поправил он. – Поскольку вы сражаетесь вместе со мной. А почему вместе со мной, между прочим?

Потому что слишком устала и слишком больна, чтобы продолжать сражаться в одиночку, могла бы она ответить.

– Похоже, питаю слабость к красавчикам, попавшим в беду. Пока вы были на коне, я сражалась за Орсо. А сейчас… поглядите на меня.

– На нас обоих. – Он глубоко вздохнул и со счастливым видом выдохнул.

– Чему вы радуетесь, черт побери?

– Вы предпочли бы видеть меня в отчаянии? – Рогонт улыбнулся ей. Красивый и обреченный. Возможно, красота с обреченностью ходят рука об руку?.. – Открою правду – мне легче от того, что ожидание кончилось, с чем бы ни предстояло столкнуться. Те из нас, на ком лежит большая ответственность, должны учиться терпению. Но мне его всегда не хватало.

– У вас другая репутация.

– Люди сложнее собственной репутации, генерал Меркатто. Уж вам-то следовало бы знать. Все решится сегодня, здесь. Больше никаких проволочек.

Он развернул коня и, подъехав к одному из своих помощников, заговорил с ним. Монца же, оставшись одна, устало сложила руки на луке седла, понурила плечи, уставилась хмуро на Мензийский холм.

Думала о Никомо Коске – там ли он сейчас, не смотрит ли на нее, щурясь, в подзорную трубу?..

* * *

Коска, щурясь, смотрел в подзорную трубу на полчища солдат за рекою – вражеских, пусть никакой личной вражды он к ним и не питал. Вражде нет места на поле боя. Среди трепетавших на ветру голубых флагов с белой башней Осприи выделялся один, побольше размерами и окаймленный золотом. Знамя самого герцога проволочек. Вокруг толпились верховые, чуть в стороне держались дамы, выехавшие, судя по всему, посмотреть на сражение и разрядившиеся в пух и прах. Кажется, еще и гуркские жрецы присутствовали. Хотя, что им здесь понадобилось, Коска и представить себе не мог. Подумал вдруг, нет ли там случайно Монцкарро Меркатто. И, представив ее мысленно сидящей в дамском седле, разодетой в пышные шелка, как для коронации, даже развеселился. Для чего есть место на поле боя, так это для веселья. Потом опустил трубу, сделал большой глоток из фляги и блаженно прикрыл глаза, нежась в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь крону старой оливы.

– Ну что там? – раздался грубый голос Эндиша.

– Что? Да все то же. Строятся.

– Риграт прислал весть – талинцы начинают атаку.

– О, начинают, значит.