Лучше подавать холодным

— Сюда. — Она спешила в сторону главных дворцовых ворот, повторяя свои шаги того дня, когда убили её брата, мимо круглого пруда, два тела лицом вниз плавали в тени колонны Скарпиуса. Трясучка за ней, на исполосованном лице та странная улыбка, что он носил сегодня целый день. Они миновали плотный людской ком, оживлённо сбившийся возле двери, у всех алчно горели глаза. Двое топорами рубили замок, дверь перекашивало с каждым ударом. Когда та, наконец, открылась они все полезли и повалились друг на друга — крича, вопя, пихаясь локтями, чтобы успеть. Двое сцепились друг с другом на земле, сражаясь за ещё даже не захваченное имущество.

Поодаль пара наёмников изловили слугу в вышитом золотом камзоле, посадив его у фонтана. Его потрясённое лицо перепачкано кровью. Один отвешивал ему затрещины и орал. — Где, блядь, деньги? — Затем другой делал то же самое. Голова моталась вперёд-назад. — Где, блядь, деньги, где, блядь, деньги, где, блядь, деньги…

Начисто разлетелось окно — ливнем искорёженного свинца и стеклянных осколков, и наружу на камни, разбрасывая щепки, вывалился старинный ларец. Мимо пробежали какие-то наёмники, в руках горы блестящей ткани. Наверное занавески. Монза услышала вопль, хлёстко развернулась, заметив как кто-то выпал из окна верхней лестницы в сад, головою вниз, перевернувшись, словно в нём не осталось костей. Откуда-то послышался визг. Голос по звуку похож на женский, но утверждать трудно, настолько он ужасен. Повсюду возгласы, вопли, хохот. Она сглотнула рвотный позыв, пытаясь не думать, что случившееся сделала явью именно она. Вот куда завело её возмездие. Ей оставалось лишь смотреть вперёд и не оглядываться, уповая найти Орсо первой.

Найти и заставить заплатить.

Окованные дворцовые двери всё ещё стояли закрытыми, но наёмники отыскали обходной путь, проломившись в одно из величественных арочных окон. Должно быть в неистовом стремлении оказаться внутри и оказаться богатым кто-то порезался — подоконник заляпан кровью. Монза протиснулась внутрь, под сапогами хрустело разбитое стекло, и ввалилась в роскошный обеденный зал. Однажды, вспомнилось ей, они здесь ужинали, вместе с ней смеялся Бенна. И Верный. Орсо, Арио, Фоскар, Ганмарк все были здесь, с целой толпой других офицеров. До неё дошло, что почти все гости той ночи — умерли. С той поры обстановка помещения не улучшилась.

Оно словно превратилось в поле после налёта саранчи. Половину картин они вынесли, изрезав заодно и все остальные. Две огромные вазы по бокам камина слишком тяжело было поднять, так они их разбили и забрали позолоченные ручки. Сорвали все гобелены, разворовали все тарелки, исключая расколоченные вдребезги о полированный пол. Странно, насколько в подобное время люди становятся почти также рады сломать вещь, как и украсть её. Они всё ещё ошивались здесь, вскрывая выдвижные ящики посудных шкафов, стамесками скалывая со стен подсвечники, лишая жилище всего, ценою хотя бы в грош. Один придурок поставил на пустой стол шаткое кресло и тянулся, чтобы достать канделябр. Другой ковырял ножом, пытаясь как рычагом выломать хрустальные набалдашники дверных ручек.

Ей ухмыльнулся рябой наёмник, ладони чуть не лопались от охапки позолоченой утвари. — Ложки мои! — прокричал он. Монза отолкнула его с дороги, он споткнулся, рассыпая свои сокровища, другие набросились на них, как утки на случайно закатившиеся крошки. Она протолкнулась в дверной проём, попав в мраморный зал, за плечом не отставал Трясучка. Отзвуки эхом гуляли по комнатам. Отовсюду и ниоткуда вой и рёв, скрежещет металл, крушится дерево. Она бегло метнула взгляд во мрак с обеих сторон, стараясь сориентироваться, лоб чесался от пота.

— Сюда. — Они прошли обширную гостиную, внутри воины полосовали обивку нескольких старинных кресел, словно Орсо держал золото в валиках и подушках. Следующую дверь бойкая толпа вышибала ногами. Когда они наконец проломили её, один словил в шею стрелу, остальные с уханьем ввалились следом, на той стороне залязгало оружие. Монза безоглядно смотрела вперёд, сосредоточив все думы на Орсо. Она поднажала вверх по лесничному пролёту, стискивая зубы, едва ли ощущая ломоту в ногах.

На полутёмную галерею в конце высокой сводчатого палаты, её полукруглый потолок покрывали позолоченные листья. Вся стена целиком представляла великий орган, ряд гладких трубок выдвигался из резной деревянной обивки, под клавишами стоял стул для музыканта. Ниже под ним, за искусно выделанными перилами, была комната для музицирования. Наёмники визжали от смеха, выколачивая чокнутые симфонии из разламываемых на части инструментов.

— Мы близко, — прошипела она через плечо.

— Отлично. Думаю, пора с этим закругляться.

В точности её мысль. Она медленно двинулась к высокой двери в дальней стене. — Покои Орсо там, неподалёку.

— Нет, нет, нет. — Она хмуро оглянулась. Трясучка стоял, ухмыляясь, его металлический глаз горел в полутьме. — Я не про то. — По спине пополз холодок. — А про что?

— Сама знаешь что. — Его улыбка расширилась, шрамы исказились и он потянул шею сначала в одну сторону, потом в другую.