Лучше подавать холодным.

Морвеер удивленно поднял брови на искривлённые окошком высокого шкафа стеклянные фужеры. - Спасибо, нет. Я от него сразу пьянею, и, между нами, частенько плохо себя веду. В конце концов я решил совсем бросить пить и заняться продажей спиртного другим. Эта жидкость... отрава. - И он одарил банкира улыбкой. - Но пусть это не останавливает вас. - Он потихоньку просунул руку в потаённый кармашек жилета, туда где его ждал фиал с нектаром звездчатки. Немного усилий, чтобы суметь отвлечь внимание и ввести пару капель в стакан Мофиса, пока он...

- Я тоже его не приемлю.

- А. - Морвеер выпустил фиал и вместо этого взялся за документ из внутреннего кармана, будто бы изначально собирался его достать. Он распечатал его и сделал вид, что на нём сосредоточился, тогда как его глаза обшаривали кабинет. - По моим подсчётам там пять тысяч... - Отравитель изучил накладной замок на двери - конструкцию, манеру исполнения и рамку с которой тот соединялся. - Двести... - Плитка, которой выложен пол, обшивка стен, лепнина потолка, кожа мофисского кресла, угли затушенного камина. - Двенадцать серебренников. - Ничто не выглядело подающим надежды.

Мофис не отреагировал на эту сумму. Целые состояния и разменная монета - для него всё едино. Он открыл массивную обложку огромной счетной книги на своём столе. Лизнул палец и споро пробежался по страницам, шелестя бумагой. Морвеер ощутил, как при виде этого радостное тепло разлилось от его желудка ко всем уголкам тела, и лишь усилием воли подавил в себе триумфальный возглас. - Доход от последней поездки в Сипани. Вина из Осприи всегда прибыльный товар, даже в наше неопределённое время. Счастлив заявить, что не каждый обладает нашей с вами выдержкой, мастер Мофис!

- Разумеется. - Банкир снова лизнул палец, переворачивая несколько последних листов.

- Пять тысяч двести одинадцать серебренников, - объявил служащий.

Мофис стрельнул глазами. - Не откажетесь ли объясниться?

- Я? - С фальшивым смешком отмахнулся от него Морвеер. - Этот чёртов Прекрасный, будь он неладен, ничего не может правильно сосчитать! Как так можно - у него вообще нет никакого чутья на цифры!

Острие пера Мофиса зацарапало в счёной книге, служащий заспешил и маханул кляксу в своей записи, пока его начальник скрупулёзно, выверенно, бесчувственно выписывал расписку. Служащий поднёс её Морвееру вместе с пустым сберегательным ящиком.

- Расписка о внеснии полной суммы именем Банковского дома Валинт и Балк, - сказал Мофис. - Принимается всеми уважаемыми торговыми учреждениями Стирии.

- Я должен что-то подписать? - в надежде спросил Морвеер, смыкая пальцы на пере во внутреннем кармане. Второе предназначение этой штуки - высокоэффективная духовая трубка, потайная игла содержит смертельную дозу...

- Нет.

- Очень хорошо. - Морвеер улыбнулся, складывая бумагу, и засовывая её внутрь, осторожно, чтобы не порезать убийственно острым лезвием скальпеля. - Лучше золота, и намного, намного легче. Ну а теперь мне пора идти. Получил непередаваемое удовольствие. - И он снова протянул руку, блестя отравленным кольцом. Попытка не пытка.

Мофис не сдвинулся с кресла. - Взаимно.

Злейшие друзья.

Это было любимое заведение Бенны во всём Вестпорте. Пока они находились в городе, он таскал её сюда дважды в неделю. Святилище зеркал и шлифованного стекла, ошкуренного дерева и блестящего мрамора. Храм бога мужской красоты. Верховный жрец - маленький, юркий цирюльник в тяжёлом вышитом фартуке - стоял точно напротив них, в центре зала, задрав подбородок до потолка, как будто знал, что они войдут в этот самый миг.

- Мадам! Наслаждение видеть вас снова! - Он сморгнул. - Ваш муж не с вами?

- Мой брат. - Монза сглотнула. - И, нет, он... не придёт. Вам предстоит задача покруче, вызов всему вашему...

Трясучка шагнул через порог, тараща по стороным полные страха глаза, как овца в загоне для стрижки. Она открыла рот, но брадобрей успел перебить: - Да, я понял в чём трудность. - Он живо обошёл Трясучку, пока тот насупленно смотрел на него. - Ох, ну как же ты так. Всё снять?

- Что?

- Снять всё, - сказала Монза, беря брадобрея за локоть и кладя ему на ладонь четверть серебренника. - Всё же будьте понежнее. Сомневаюсь, что он привык к таким процедурам, вдруг напугается - До неё дошло, что она говорит о северянине, как о каком-то жеребце. И может быть оказавает ему этим чересчур много чести.

- Конечно. - Цирюльник повернулся и резко втянул воздух. Трясучка уже снял с себя новую рубашку, и, стоя бледной фигурой на фоне дверного проёма, расстёгивал пояс.

- Он имел в виду твои волосы, балда, - сказала Монза, - а не одежду.

- Ух. Подумал - чудно конечно, ну ладно, выкрутасы южан... - Монза глядела, как он застенчиво застёгивает рубашку обратно. У него был длинный шрам - от плеча и через всю грудь, розовый и кривой. Она могла бы решить, что шрам уродлив, если б чуть раньше не сменила своё мнение по поводу шрамов и некоторых других вещей.

Трясучка опустился в кресло. - Эти волосы я носил всю жизнь.