Лучше подавать холодным.

- Всю жизнь ты стремилась к дальнейшему. Я взбирался на кучу холмов. Я пересёк кучу рек. Даже море пересёк. Оставил всё что знал и приехал в Стирию. Но здесь уже был я, и когда я сходил с корабля, я уже ждал себя в порту. Тот же самый человек, та же самая жизнь. Та долина ничем не отличается от этой. Во всяком случае ничем не лучше. По моему я выучил лишь одно... надо просто делать что должно, там где я есть. Просто быть тем, кто я есть.

- И кто ты?

Он опустил взгляд на секиру на коленях. - По-моему, убийца.

- И всё?

- Честно? В общем-то да. - Он пожал плечами. - Поэтому ты меня и наняла, не так ли?

- Может когда-то и да. А теперь я не знаю. Может вообще всё это брехня, которую мы себе твердим, чтобы мы могли жить дальше с тем, что наделали.

Трясучка не смог сдержаться. Он взорвался хохотом.

- Что смешного?

- Мне не нужды оправданья, вождь, вот что я хочу тебе сказать. Как называется, когда какая-нибудь штука обязана произойти? Есть же такое слово, когда нечто нельзя остановить? Нельзя увернуться, чтобы ты не пытался делать?

- Неотвратимость, - произнесла Монза.

- Точно. Неотвратимость. - Трясучка со вкусом посмаковал слово, будто ломоть доброго мяса. - Я рад тому, что сделано. Я рад тому, что ещё предстоит.

Пронзительный свист прорезал воздух. Первая волна, разбитая на отряды-дюжины, всем скопом, грохоча доспехами преклонила колени и взялась за длинные лестницы. Они начали продвижение трусцой, галимейшим, если Трясучка мог называть вещи своими именами, строем, скользя и вихляя по склизской жиже садов. Другие отправились следом, ретивости не проявлял никто, стрелки-снайперы с арбалетами старались держать лучников на стенах. Было несколько хрипов, несколько окриков "куда прёшь!" и тому подобных, но в целом марш-бросок был тихим. В самом деле, нет смысла издавать боевой клич пока бежишь к стенам. Что же ты потом станешь делать, когда туда заберёшься? Продолжать орать весь подъём не выдержит никто.

- Вот они, идут. - Трясучка встал, поднял секиру и потряс ею над головой. - Давайте! Жмите, сволочи!

Они наполовину перебрались через сад, прежде чем Трясучка услышал протяжный вопль - Пли! - Мгновением позже шквал щелчков со стен. В нападающих устремились арбалетные заряды. Была пара криков, всхлипов, несколько парней упали, но большинство продолжали пробиваться вперёд, только ещё быстрее. Наёмники с луками опустились на колено и послали ответный залп стрел, что отскочили от бойниц, либо пролетели над ними.

Снова донёсся свист и тронулась следующая волна, люди, которым досталась приятная задача вскарабкаться наверх. В основном легкодоспешные, чтобы могли двигаться проворно и ловко. Первый отряд добрался до стены, они начали поднимать лестницу. Один упал с арбалетным зарядом в шее, но остальные справились, продвинув эту штуку до конца. Трясучка глядел, как она описала дугу и стукнулась об ограждение. Начали подниматься и другие лестницы. Наверху на стенах шевеление усилилось, люди подносили камни, перегибались через край, сталкивая их вниз. Стрелы падали среди второй волны, но большинство бойцов уже приблизилось к стенам, сгрудилось, начинало взбираться. Вот стояли шесть лестниц, затем уже десять. Следующая раскололась на части, когда ударилась о бойницу, обломки дерева полетели на обалдевших парней, что её поднимали. Трясучку разобрал смешок.

Посыпалось больше камней. Человека сшибло с половины лестницы, ноги сложились в разные стороны, он начал визжать. Со всех сторон вокруг доносилась уйма криков, но его нельзя было спутать. Несколько защитников на крыше башни перевернули большой чан кипятка в лицо отряду, пытавшемуся поставить под ними лестницу. Солдаты адски завыли, опрокинули лестницу, схватились за головы и носились кругами, как сумасшедшие.

Стрелы с болтами свистели вверх-вниз во всех направлениях. Отскакивая, катились камни. Люди падали со стен или с пути на них. Иные отползали назад через грязь, иных оттаскивали, взвалив руки на плечи товарищей, довольных предлогу убраться. Добравшиеся до верха лесниц наёмники отчаянно секли во все стороны, не один и не два, получив тычка от поджидающих копейшиков быстро спроваживались в обратный путь вниз.

Трясучка увидел, как кто-то на забороле перевернул горшок над лестницей с лезущими вверх людьми. Кто-то другой подоспел с факелом, поджёг, и всю верхнюю половину лестницы охватило пламя. Стало быть, масло. Трясучка глядел, как та горела, горела вместе с воинами. Трясучка сунул секиру в петлю за плечом. Лучшее для неё место, если собираешься карабкаться. Если конечно не поскользнёшься и не отрубишь ею себе голову. От этой мысли он захихикал снова. Парочка солдат возле него насупилась - он чересчур много смеялся, но ему было пофиг, в нём уже ярилась кровь. От их кислого вида он захихикал только сильнее.