Лучше не бывает

– Я надеюсь, что вы простите меня, сэр, – сказал Макграт, – не то чтобы я хотел назвать вас лжецом, но не мог же я прийти к вам совсем без подготовки, верно? Я провел свое маленькое расследование. Хотите знать как? Как вы видите, обе дамы пишут на роскошной бумаге с адресами и телефонами. Они написали имена ясно и отчетливо, дай им бог здоровья, и не так уж трудно было узнать их фамилии. Тогда я позвонил каждой из них и спросил, могу ли я поговорить с другой, и каждая из них была очень удивлена и сказала, что не знает такого имени.

– А вы изобретательны, Макграт, – сказал Дьюкейн. Он стал читать письма.

Письмо Кейт было таким:

О мой дорогой Джон, как я скучаю по тебе, кажется, еще сто лет надо ждать, когда наступят чудесные выходные. Мне неприятно думать, что ты совершенно одинок в Лондоне без меня, но скоро мы снова соединимся. Ты моя собственность, ты знаешь, а у меня развито чувство собственности! Я требую своих прав! Не будь вдалеке от меня долго, мой милый, поторопи день и час. О, как это чудесно, Джон, говорить с тобой о любви и знать, что ты чувствуешь то же самое! Люблю, люблю, люблю.

Твоя Кейт

P. S. Вилли Кост шлет привет и тоже надеется повидаться с тобой.

Письмо Джессики содержало следующее:

Мой любимый, мой любимый, мой Джон, это мое обычное ежедневное послание, в котором я хочу сказать, что люблю тебя до самозабвения. Ты был таким бесконечно милым вчера, после того как я была такая ужасная, и ты знаешь, как я невыразимо благодарна тебе за то, что ты остался. Я лежала потом на постели целый час и плакала – от благодарности. Разве мы сможем спрятаться от нашей любви? Хочу уверять тебя в моей любви каждый день. Конечно, у нас есть будущее.

Твоя, твоя, твоя Джессика

О боже, сказал Дьюкейн про себя. Как бы он не хотел, чтобы девушки прочли эти письма. Невозможно объяснить экстатический темперамент Кейт Джессике или, наоборот, растолковать Кейт, что Джессика живет в мире фантазий. Письмо Кейт звучало, как записка от любовницы. Джессика будет уверена, что он лжет, а он не сможет перенести этого. Он мог перенести разлуку с Джессикой, но едва ли он сможет перенести, если она будет думать о нем плохо. А письмо Джессики было еще более выразительным. Возможно, он попытался бы исповедаться перед Кейт, но романтическое очарование их отношений будет разрушено, и Кейт, конечно, почувствует себя обманутой. Поверит ли она ему до конца в любом случае? У них все будет по-другому отныне. Дьюкейн с ужасной ясностью видел, что ничего нельзя поделать. Он не мог заключить сделку с Макгратом, это была бы непереносимая и неверная ситуация. Оставалась одна надежда – припугнуть его.

– Поймите же совершенно отчетливо, Макграт, – сказал Дьюкейн, – что я не пойду на ваше дьявольское предложение. Я не собираюсь платить вам ни пенни. И если вы пошлете эти два письма двум молодым дамам, я сразу же пойду в полицию и обвиню вас в вымогательстве. Не думаю, что вам придется по вкусу долгое пребывание в тюрьме.

– Ах, бросьте, бросьте, сэр, – сказал Макграт – его вялое лицо расплылось в жеманной улыбке. – Не думаю, что вы так и сделаете. А если бы вы сделали так, сэр, я бы просто продал эту историю в газету. И обе молодые дамы будут так потрясены!

– Вы настоящий негодяй, – сказал Дьюкейн.

– Не надо. Не надо. В конце концов, сэр, как мужчина мужчине – у вас столько преимуществ передо мной. Почему ваши интересы важнее моих?

Дьюкейн думал: мне нужно выиграть время. Он не станет посылать письма, пока у него есть надежда получить деньги. Я должен просто объяснить все Кейт и Джессике, подготовить их. Но как я смогу? Он сказал Макграту:

– У вас выигрышная позиция, не отрицаю, Макграт. Примите мои поздравления по поводу вашей сообразительности. Я обдумаю ваш проект. Мы должны прийти к какому-то соглашению, имея в виду, что ваши запросы довольно умеренны. И предупреждаю, что, если вы перестанете быть умеренным, я сразу же обращусь в полицию. Но мне нужно время, чтобы все обдумать. Зайдите ко мне опять дня через два или три.