Лучше не бывает

– Мне кажется, это что-то вроде шантажа.

– Думаю, да.

– Думаю, я могу забрать это с собой на всякий случай. – Биран положил в карман признание Рэдичи. Оба рассмеялись.

– Я напишу вам после разговора с Полой, – сказал Дьюкейн.

– Спасибо. И спасибо за все.

Они направились к входной двери. Когда они дошли до нее, Биран притронулся к плечу Дьюкейна. Дьюкейн торопливо протянул ему руку, они пожали друг другу руки, избегая смотреть в глаза. И через мгновение Биран был уже на улице.

Дьюкейн устало наклонился, поднимая письма с коврика. Он побрел обратно в гостиную и поворошил угли в камине. Он заметил, что с мебели не стерта пыль. Где этот проклятый Файви? Его острое чувство жизни угасло, и внутри опять леденел снежок. Он, наверно, приобрел какую-то хроническую болезнь, и она не замедлит вскоре проявиться. Он дрожал и вдруг заметил, что зубы стучат.

Он с таким странным нетерпением ждал встречи с Бираном. Но она пролетела как во сне. Он действительно теперь не считал Бирана негодяем. Неизбежно кончилось тем, что тот стал нравиться ему. Но напряжение, связывавшее их, ослабло. Больше Биран ему не нужен. И если Биран вернется к Поле, ему все равно всегда будет неприятно вмешательство Дьюкейна, и он будет считать это очередным проявлением власти. Биран будет избегать его, а если он воссоединится с Полой, то и она будет избегать его. Дьюкейн вздохнул. Он бы хотел сейчас поговорить с кем-нибудь сострадательным – с Мэри Клоудир, например, ему был нужен утешитель. Он хотел стремиться к чему-то новому. Он сел и стал просматривать письма.

Одно было от Кейт, другое от Джессики, а третье было надписано незнакомым почерком. Его и открыл Дьюкейн первым. В нем было следующее:

Дорогой Джон,

я думаю, Вам интересно, что сталось с малышкой Джуди, я чувствую, что должна написать и рассказать Вам все. Раз Вы были так добры ко мне, я это ценю. Вы изменили мою жизнь, Джон, хотя и не думаю, что Вы меня обратили и заставили исполнять десять заповедей. Вы познакомили меня с тем, кто мне нужен. И не думайте, что Вы поступили плохо, – хотя Вы относитесь к супружеским узам гораздо серьезнее, чем я, это у Вас оттого, что Вы неженаты. Я все равно собиралась бросить Питера, и тут Гивен вошел в мою жизнь той ночью, когда он вез меня домой от Вас, и, хотя мы только что познакомились, нам сразу стало понятно: мы созданы друг для друга и мы вместе уедем куда-нибудь. Попробуйте угадать куда! На корабле в Австралию! У нас как раз хватило денег на билет. Гивен, как и я, наполовину валлиец, наполовину австралиец, значит, мы поступаем правильно, он собирается отвезти меня туда, где родился, там его отец торгует машинами и устроит нас, так что порадуйтесь за меня! Ну, вот и все, я рада, что познакомилась с Вами, и мне жаль, что между нами ничего не было. Но об этом молчу, поскольку Гивен страшно ревнивый! Я пошлю Вам открытку с Сиднейским мостом.

Ваша верная

Джуди

Дьюкейн не сразу понял, что Гивен – это многолюбивый Файви. Что ж, он надеялся, что Джуди не разочаруется в нем. Возможно, что Файви встретил наконец свою половинку. А он должен сейчас искать нового слугу. Нужно выбирать теперь с гораздо большей осторожностью. Только через неделю Дьюкейн обнаружил, что его самые дорогие запонки исчезли вместе с Файви, а с ними и кольцо с печаткой, принадлежавшее его отцу. Он не сердился на Файви из-за запонок, но кольца было жаль.

Потом он вскрыл письмо от Джессики.