Лучше не бывает

– Я в порядке, – крикнул он, – я в порядке.

Тео смущенно поддерживал ее, как будто она нуждалась в поддержке, но она держалась прямо. Он в порядке. Теперь Джон, Джон.

– Вот он! – Это был голос Кейт.

Лодка Мэри сейчас почти уткнулась носом в скалу. Несколько людей были сейчас в воде, плавая вокруг входа в пещеру. Мэри увидела голову Дьюкейна среди них. Потом она уже оказалась совсем рядом с бортом лодки. Его толкали, тянули, поднимали из воды. Он еле стоял на ногах – тонкий белый абрис нагого человека. Он со стоном рухнул на дно лодки. Мэри скинула пальто и укрыла его им. Она обняла и крепко держала его.

37

– Я так понимаю, что с вами случилась серьезная неприятность в выходные, – сказал Биран. – Что же произошло?

– О, ничего особенного. Меня отрезало приливом.

– Ничего страшного, надеюсь?

– Нет, нет, все хорошо кончилось.

– Что ж, вы хотели меня видеть? Вы решили мою судьбу?

– Да, – сказал Дьюкейн. – Выпьете?

Был ранний вечер. Дьюкейн вылез из постели всего полчаса назад, и сейчас на нем был черный шелковый халат в красных звездочках поверх пижамы. В камине горел огонь, который он сам разжег, потому что Файви по непонятной причине отсутствовал. Он до сих пор чувствовал глубокий озноб, как будто внутри него лежал и не таял ледяной снежок. Но доктор успокаивал, что все будет хорошо. Минго, вероятно, спас его и Пирса от смертельного переохлаждения. По велению судьбы и случая вода остановилась в футе от них.

Сейчас Дьюкейн просто наслаждался тем, что живет. Существовать, дышать, просыпаться и находить, что ты еще здесь, было определенной радостью. Я – здесь, говорил он себе все время, я – здесь. О боже.

– Спасибо, – сказал Биран. – Я бы выпил джина, хорошо?

Дьюкейн подошел к окну, чтобы закрыть его. Шум часа пик на Эрлз-Корт-роуд затихал. Вечерний свет расцветил узкую улочку. О, как прекрасно выкрашены двери соседних домов, думал Дьюкейн, какие красивые блестящие машины. Будьте благословенны, вещи.

– Ну, Дьюкейн?

Дьюкейн мечтательно приблизился к камину. Он взял из ящика стола исповедь Рэдичи, положил на ближайший стул, а также копию криптограммы, начертанной Рэдичи на стене черной капеллы, сделанную им на большом листе бумаги.

– Сядьте, Биран.

Биран сел напротив него. Все еще стоя, Дьюкейн протянул ему лист бумаги с криптограммой:

– Можете ли вы с этим справиться?

Биран посмотрел на него:

– Нет. Что это?

– Рэдичи написал это на стене там, где он проводил свои… эксперименты.

– Мне это ничего не говорит. – Биран небрежно бросил лист на мраморный столик рядом с выпивкой.

– Мне тоже. Я подумал, вдруг у вас явится вдохновение.

– Что это, спиритуальный тест? Сатори – японцы это так называют? И какое это вообще имеет значение?

– Это имело значение для Рэдичи, – сказал Дьюкейн. – Для Клодии. Разве вам не интересно? – Он смотрел на Бирана.

Биран тяжело задвигался. Потом он встал и отошел назад, поставив стул между ними.

– Послушайте, – сказал он. – Я знаю, что я сделал. Мне не нужно, чтобы вы об этом мне говорили. Я знаю.

– Хорошо, я только хотел убедиться.

Они напряженно смотрели друг на друга.

– Что ж, продолжайте.

Для начала Дьюкейн повернулся и с долгим вздохом налил себе немного джина. Затем он плеснул в стакан сухой вермут, тщательно измерив дозу. Затем он опять изучающе посмотрел на Бирана с выражением сурового любопытства.

– Давайте уже, – сказал Биран. – Вы играете со мной, как кошка с мышкой.

– Кошка и мышка, – сказал Дьюкейн. – Да. Что ж, вам нужно смириться и немного побыть, как вы удачно выразились, мышкой. Я хочу задать вам несколько вопросов.

– Значит, вы еще не пришли к какому-то решению? Или вы хотите поставить меня на колени? Oro supplex et acclinis[20]. Вы думаете, вы – Бог?

– Всего лишь несколько вопросов, мой дорогой Биран.

– Спрашивайте, спрашивайте.

– Где Джуди?

– Я не знаю, – сказал Биран удивленно. – Вы велели мне бросить Джуди. – Он хихикнул.

– И вы сделали это?

– Нет. Она бросила меня. Она просто исчезла. Я думал, она ушла к вам. Должен сказать, что я почувствовал облегчение.

– Она не со мной, – сказал Дьюкейн. – Но не думайте о ней. Забудьте.

– О чем вы говорите, Дьюкейн? Давайте перейдем к делу.

– Вы слушайте, слушайте.

– Я слушаю, как ни удивительно.

– Биран, вы все еще любите свою жену?

Биран резко поставил стакан на стол и отвернулся. Он прошелся по комнате.

– Какое это имеет отношение?…

– Отвечайте мне.

– Я не знаю.

– Хорошо, подумайте. У нас много времени.

Дьюкейн сел на один из своих легких стульев и стал раскачивать стаканом, как бы проводя в воздухе восьмерку. Он отхлебнул немного.

– Это мое дело.

Дьюкейн молчал. Дыша медленно и глубоко, он созерцал свой стакан. Ему казалось, что он тоже пахнет морем. Наверно, теперь ему не избавиться от этого запаха до конца своих дней.

– Хорошо, – сказал Биран. – Да, я все еще люблю свою жену. Нельзя забыть такую женщину, как Пола. А теперь, когда я удовлетворил ваше странное любопытство, может быть, мы вернемся к интересующему нас делу.

– Но это дело тоже имеет отношение к заданному мной вопросу, – сказал Дьюкейн. – Вы не думали вернуться к Поле?