Лучшая месть

— Прекрати! — Она дернулась, убирая лицо от его ласкающей руки. — Отношения мужчины и женщины не ограничиваются одним сексом. Даже очень хорошим. А он и в самом деле был очень хорошим, Даллас, я не спорю. Но этого больше не будет.

— Не будет?

— Нет, я…

Он легко коснулся губами уголка ее губ. Рей перестала дышать и закрыла глаза.

— Ты знаешь, что я на тебя реагирую, и пользуешься этим. Как тебе не стыдно!

— Мне стыдно. — Кончик его языка тронул ее нижнюю губу. — Нам надо разобраться в наших отношениях. Пойми меня правильно. Ты доставляешь мне слишком много хлопот, Рей Мэдди. Но я постараюсь с тобой справиться.

Она вновь откинула голову на подголовник сиденья.

— Ты все сводишь к сексу.

— А секс — это та область, которая тебе хорошо знакома, не так ли?

— Нет, не так. — Она не обязана с ним объясняться — и все же попробует. — Может быть, потом я пожалею о своих словах, но это для меня внове. Я еще никогда не испытывала желания слиться с мужчиной в единое целое и никогда от него не отделяться. Ты… ты необыкновенный, Даллас Келхаун. Но я справлюсь со своими чувствами. Я задушу их в себе, и все будет по-прежнему.

— Я бы этого не хотел.

Она почувствовала, что он нагнул голову, и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.

— Не убивай свои чувства, — попросил Даллас. — Не знаю, как мы будем в них разбираться, но я уверен: найдется какой-нибудь выход.

Стоявшие на веранде фонари в розовых плафонах отбрасывали мягкие дуги света на фасад старинного двухэтажного дома. Те же фонари делали глаза Далласа блестящими, углубляли тени в уголках его рта.

Рей подмечала все до мельчайших деталей, но не позволяла себе отрешиться от реальности.

— Ты сам понимаешь, что я не могу войти в этот дом. Вместо ответа он ее поцеловал. Это был самый сладкий поцелуй в ее жизни — нежный, ласкающий, совсем не требовательный. Она видела закрытые глаза Далласа, слышала, как учащается его дыхание, ощущала на своем лице и шее легкое прикосновение кончиков его пальцев.

Это был поцелуй любви.

Глаза Рей наполнились слезами. Господи, она все такая же дура! Годы ничему ее не научили!

Даллас приподнял ее лицо, снова быстро поцеловал и посмотрел в глаза.

— Черт возьми, — тихо проговорил он, — пойми: я не могу отпустить тебя этой ночью в коттедж.

Она покачала головой.

— Не могу, — повторил он. — Я не знаю, что мне делать, но меня одолевают какие-то очень сложные чувства. Я пытаюсь в них разобраться.

В этом он не одинок. А впрочем, почему она должна ему верить?

— Ты мог бы довезти меня до дома. А там я запрусь и ничего со мной не случится.

— Нет, не пойдет. — Он поцеловал ее в переносицу. — Останься со мной, малышка. Пусть это будет нелегко, но я укрою нас от бури, которая неминуемо грянет. Я придумал, как нам выбраться из переделки.

В душе Рей снова зашевелились подозрения.

— Ты умеешь быть убедительным. Твой поцелуй был чуть ли не самым волнующим событием в моей жизни.

— А что было самым волнующим?

— Этого я тебе не скажу. — Как легко потерять бдительность в разговоре с этим мужчиной! — Но я ценю твою ласку и чувственность — наверное, потому, что никогда раньше такого не знала.

— Даже с… — Он сомкнул губы.

— Спасибо, что замолчал, — сказала Рей. — Я бы все равно не ответила.

— Ты все еще думаешь, что у меня только одна забота: вернуть то, что украл Уоррен?

— Ты не знаешь наверняка: может быть, он у тебя ничего не крал.

— К сожалению, знаю. Но нет, моя милая. Меня волнует не только это. Когда я улажу свои дела, мне придется бороться с желанием погнаться за тобой, если ты попытаешься смыться.

Ее сердце сделало кульбит.

— Это глупо.

— Думаешь, я не знаю? — Он быстро скользнул рукой по шее Рей, приподнял ее подбородок и припал в страстном поцелуе к ее губам.

Когда он выпрямился, у Рей слегка кружилась голова. Но именно этого он и добивался — затуманить ей разум, пустив в ход свое неотразимое обаяние.

— Я никуда тебя не отпущу. Ни при каких обстоятельствах. Может быть, ты самый опасный человек, с которым я когда-либо встречался, но даже если и так, я попытаюсь тебя исправить. Может быть, это наказание за все мои грехи, но ты мне не безразлична.

Рей хотела ему верить. Чтобы скрыть свои чувства, она нагнулась к Волку и уткнулась лицом в косматую шерсть между ушами.

— В этом-то и беда, Рей: ты мне не безразлична. Но мне придется с этим жить. Идем. Прежде всего нам надо поговорить. Заранее предупреждаю: разговор тебе не понравится. Но ты будешь слушать и молчать. Понятно?

Рей вынуждена была согласиться. Она вышла из машины.

— Я буду тебе очень признательна, если ты сменишь тон. Я не переношу грубость.

— Ты просто неподражаема, — сказал он и взял ее под локоть. — Даже в самой безвыходной ситуации ты продолжаешь ставить свои условия.