Ложь без спасения

«Наш маленький мир», – сказал однажды Анри об их заведении. Это прозвучало с любовью и гордостью, но его жене стало тошно от этого. Ей всегда хотелось в большой мир, по-настоящему большой мир, в котором жили интересные люди и ни один день не походил на другой. Если Анри устраивает этот маленький мир, то пусть и наслаждается им сам. На этом пути она не хотела следовать за ним.

Но как уйти с этой дороги? У Надин не было собственных денег, она ничему не обучилась. Она всегда могла рассчитывать только на мужчин, а мужчины в большинстве случаев оказывались ненадежными.

Надин шла по набережной; ветер постоянно бросал волосы ей в лицо, а она сердито приглаживала их. Наконец залезла в карманы своей куртки, но у нее не оказалось с собой ни резинки, ни заколки. Да и неважно. Теперь ей на глаза вновь набежали слезы, и хорошо, что волосы скрывали их. У нее не было с собой даже носового платка, и она громко шмыгнула носом. Ей хотелось по-настоящему выреветься, сильно, как в воскресное утро в доме ее матери. Но это было исключением, и так легко не повторится. Надин вообще не была склонна к тому, чтобы давать волю своим страданиям. В крайнем случае, ее глаза лишь наполнялись слезами, как сейчас, да и то это были скорее слезы раздражения и гнева. То, что действительно причиняло боль, засело глубоко в ней в виде большого тяжелого комка, неподвижного и не поддающегося разрушению. Она не могла к нему подобраться, и он не выходил наружу – просто сидел там, как жирная старая жаба, и становился все толще, чтобы когда-нибудь заполнить ее всю, целиком. Тогда от нее ничего больше не останется.

Внезапно Надин столкнулась с идущей навстречу женщиной.

– Извините, – промямлила она, погруженная в свои мысли.

– Ты свою собственную мать не узнаёшь, – произнесла Мария Иснар, качая головой. – Я машу тебе уже столько времени, но ты не реагируешь! – Она оглядела свою дочь. – Каждый раз, когда я тебя встречаю, ты выглядишь все хуже. Что с тобой происходит?

Надин проигнорировала этот вопрос.

– А что ты здесь делаешь? – спросила она вместо ответа.

Ее мать настолько редко покидала свой одинокий дом, что привести ее сюда могло лишь какое-то чрезвычайное событие.

Мария указала на свою сумку и сказала заговорщически низким голосом:

– Здесь аэрозольный баллончик со слезоточивым газом. Я только что купила его себе. Для самозащиты.

– С каких это пор ты думаешь о самозащите?

Мария уставилась на свою дочь.

– Да ты разве еще не знаешь? Даже я в своем уединении…

– Что, мама?

– В Шмэн-де-ла-Клер нашли женщину. Убитую. И ее четырехлетний ребенок тоже мертв. Убийца, вероятно, застал обеих спящими. Женщина вроде бы еще пыталась добраться до окна в своей комнате, но он оказался быстрее. – Мария заговорила еще тише: – Он задушил ее веревкой. Ночная рубашка была вся порезана ножом на клочки. Изнасиловал он ее или нет, должны еще выяснить.

Собственные проблемы Надин на мгновение отошли на задний план.

– О боже! Да это ужасно… Ты говоришь, в Шмэн-де-ла-Клер?

Дорога в это местечко шла за пределами города, но относилась к Сен-Сиру. Дома там располагались на большом расстоянии друг от друга, отдельно между полями, и к каждому из них можно было добраться лишь по длинным и ухабистым частным тропинкам. Это была волшебная местность – широкая, светлая долина, где Надин никогда не одолело бы одиночество, как дома в Ле-Боссе. И вот теперь в эту милую идиллию проник такой неописуемый ужас…

– Уже знают, кто это был? – спросила Жоли.

– Нет. Об этом сумасшедшем ничего не известно. Мне позвонила наша соседка, Изабель, ты ее знаешь, – та, что иногда делает для меня покупки. – У Марии была целая сеть людей, выполнявших для нее те дела, которыми сама она была не в состоянии заниматься. – Изабель довольно много об этом знает.

Это Надин не удивляло. Изабель была первоклассной сплетницей. Каким-то таинственным образом ей всегда удавалось первой узнать все новости.

– В общем, в доме якобы ничего не пропало, – продолжала Мария. – Сумка жертвы стояла посреди зала, с деньгами и кредитными карточками, но никто ее даже не открывал. То же самое со шкафами и выдвижными ящиками. Преступник или преступники пришли только для того, чтобы убить. – Она содрогнулась от собственной формулировки. – Только для того, чтобы убить…

– А кто стал жертвой? – спросила Надин. – Кто-то из местных? – В той стороне стояло много дачных домов, поэтому ее вопрос был вполне уместным.