Читаем Lost structure полностью

порядка слов: "Поел он мяса.", фигура перечисления, ирония, сарказм и великое множество прочих

способов сделать речь выразительной 91.

II. Риторика: между избыточностью и информацией

II.1.

Здесь следует отметить одно любопытное противоречие риторики, с одной стороны, риторика

сосредоточивается на таких речах, которые как-то по-новому (информация) стремятся убедить

слушателя в том, чего он еще не знает;

с другой, она добивается этого, исходя из того, что уже каким-то образом слушателю известно и

желательно, пытаясь доказать ему, что предлагаемое решение необходимо следует из этого

знания и желания

91 Вся VII глава "Улисса" Джойса представляет собой ироническое использование практически почти всех

риторических приемов Наиболее основательным учебным пособием по теме является Н Lausberg, Handbuch den Literarisches Rhetorik, München, М Hueber Verlag, 1960

101

Но чтобы сообразовать это разноречие избыточности и информативности, следует принять во

внимание, что слово "риторика" имеет три значения:

1) риторика как наука об общих условиях побудительного дискурса (этой стороной и заведует

семиология, поскольку, как мы увидим ниже, здесь мы снова сталкиваемся с диалектикой кодов и

сообщений);

2) риторика как техника порождения определенного типа высказываний, как владение приемами

аргументации, позволяющими породить высказывания убеждения, основанные на разумном

балансе информации и избыточности (на этом поле хозяйничают различные дисциплины, изучающие механизмы мышления и чувствования);

3) риторика как совокупность уже апробированных и принятых в обществе приемов убеждения. В

этом последнем смысле риторика предстает как совокупность, перечень отработанных способов

убеждения, используя которые она подтверждает свои собственные посылки.

II.2.

Мы привыкли вкладывать в слово "риторики" смысл, содержащийся в пункте 3. И в самом деле, риторическим мы называем такое высказывание, которое строится на базе готовых оборотов речи

и расхожих суждений, пытается играть на банальных чувствах, в результате оказываясь

действенным лишь для наименее подготовленной части аудитории. И так получилось оттого, что

всякий раз в течение многих веков, когда школьной риторике доводилось говорить о приемах

аргументации, определяя механизм порождения, (пункт 2), она норовила свести все дело к

www.koob.ru

устоявшимся формулам (пункт 3).

Именно поэтому, когда риторика, например в своей теории тропов, кодифицирует неординарные

формы речи, она занимается не частными тропами, но общими условиями их конструирования.

Риторика никогда не скажет, что метонимия — это когда вместо слова "король" говорят "корона", она укажет на то, что метонимия определяет один предмет через другой, находящийся с ним в

отношениях смежности. Предложенная форма может быть использована самым неожиданным и

индивидуальным образом. Когда мы знакомимся с примерами риторических фигур и общих мест, почерпнутыми Перельманом из истории литературы, из философии, богословия, из каких-то

конкретных проповедей, мы убеждаемся, что у великих авторов риторические приемы, отвечая

традиционным требованиям техники порождения, выглядят неожиданно свежими, причем до

такой степени, что они становятся почти неузнаваемыми в речи, кажущейся живой, свободной и

необычной.

102

С другой стороны, риторика не описывает из ряду вон выходящие случаи риторических фигур, которых не может предположить никакой набор психологических или каких-либо других

ожиданий, она описывает только те приемы, пусть весьма неожиданные, которые набор

слушательских ожиданий все-таки может вместить. В отличие от поэтического дискурса, который, базируясь на минимальных дозах избыточности (в минимальной степени принимая во

внимание ожидания адресата), побуждает потребителя к усилию истолкования, к переоценке

кодов, — и это одна из существеннейших характеристик современного искусства, — риторика, отвергая крайности, закрепляет взвешенный тип речи, управляемую неожиданность. Причем все

это делается не для того, чтобы сокрушать все привычное и известное, но для того, чтобы

спровоцировать частичный пересмотр уже известного и тем самым убедить в своей правоте.

II.3.

Здесь уместно поговорить о так называемой обогатительной риторике, которая убеждает, максимально перерабатывая уже известное; такова риторика, которая действительно исходит из

устоявшихся предпосылок, но оспаривает их, критикует, разбирает, опираясь при этом на другие

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки