Lost in the Funhouse

Конечно, за одну ночь ничего не произойдет, но в конце концов это случилось: "Медленно, но верно я почувствовал в себе такую уверенность и столько сил". Теперь он нашел инструмент и всегда говорил, что этот инструмент спас ему жизнь, избавил его от сточной канавы, дал ему возможность побороть стеснение, сделать шаг вперед и взяться за дело. К тому же ему это нравилось, потому что это было что-то вроде сна, а сон был одним из его любимых занятий, и поэтому он начал брать свои заряжающие энергией просветляющие медитативные "дремы" - так он их называл, как маленькие дремы - два раза в день, и иногда ему нравилось, чтобы они длились больше двадцати минут, а иногда эти дремы, и иногда эти дремоты, продолжительностью в один или два часа, сводили людей с ума, потому что людям приходилось ходить на цыпочках, пока он дремал, что доставляло всем неудобства, и часто, гораздо позже, из-за этих дремот он очень опаздывал и очень опаздывал на важные дела, стоил другим людям кучу денег и вызывал много гнева и обиды на него, что было, гм, прекрасно.

Тем временем Элвис вернулся! Элвис сделал свой первый телевизионный спецвыпуск, который назывался "Элвис", и телеканал NBC показал его 3 декабря в девять часов, и миллионы и миллионы людей посмотрели его, и все решили, что Элвис вернулся, и впоследствии стали называть эту программу "спецвыпуском Элвиса", а один мальчик-хиппи в Бостоне, который начал медитировать два дня спустя и не останавливался до тех пор, пока не смог больше медитировать, тоже (и особенно) смотрел эту программу, смотрел со свирепой интенсивностью и испытывал непревзойденное бурлящее блаженство, и все время задавался вопросом, что все имели в виду, когда называли это специальным выпуском "Возвращение".

Она знала, что он там, и не верила, что он там. Но посетитель так и не пришел, ни в тот месяц, ни в последующие, и она вставала перед школой и ела свой завтрак, который потом быстро срыгивала, утро за утром, но это не могло быть правдой, она не позволяла себе ни на секунду подумать, что это так. Она никому не рассказывала, ни сестре, ни лучшим друзьям, никому, особенно ему, потому что это не могло быть правдой. "Это было полное избегание, - говорит она, - до последнего момента истины. В глубине души я знала об этом, но просто отказывалась с этим смириться. Я всегда была очень миниатюрной - не маленькой, а именно маленькой - и становилась все больше и больше. Не то чтобы намного больше, но больше. Поэтому я начала заниматься спортом как сумасшедшая. Я довел себя до смерти". Она стала носить большие мексиканские свадебные блузки - это было модное заявление, не более того, - которые достаточно скрывали живот, пока она продолжала сидеть на диетах и отказываться от еды, а также раздеваться и одеваться в ванной комнате с запертой дверью. "Очевидно, что я набрала вес. Люди это замечали, в том числе и мои родители. На самом деле, в какой-то момент они попытались выпытать это у меня. Они знали, что что-то не так. Я просто устраивала грандиозный скандал и говорила: "Послушайте, если вы мне не доверяете, мы можем пойти к врачу", - на что я очень жалею, что они не согласились, - и мы сможем разобраться с этим раз и навсегда!" Ее сестра Джина вспоминает: "Она стала очень скрытной и очень раздражительной. Был момент, когда я думала, что убью ее сама!" Но она училась искусству игры с замечательным репетитором, который в последнее время закрывал глаза и возвращал себе утраченную невинность, а также изучал коррекционное телевидение на практике, и поэтому она основательно взялась за эту уловку, которая была полностью ее собственной. "В пять месяцев я занималась верховой ездой и ходила в походы. Купальные костюмы были с такими же пушистыми верхними чашечками, так что я была прикрыта". Так продолжался ее выпускной год в школе, когда она осторожно шла к окончанию школы, тщательно маскируясь.