Лорд и леди Шервуда. Том 3

Вот с ней заговорила белокурая статная девушка, которую он вспомнил: она была в свите Марианны в день его первой встречи с ней в Ноттингеме. Марианна что-то сказала подруге в ответ, и они обе рассмеялись, обнялись и обменялись поцелуями. Потом она поправила волосы, которые отливали светлым шелком в отблесках пламени очага.

Как же она хороша! Стоило увидеть ее, и в его сердце опять возродилась глухая боль, которую он испытал год назад, потеряв ее, когда уже обрел уверенность в счастье. Но был бы он счастлив с ней? Несмотря на то что она осталась по-прежнему желанной для него, сэр Ричард невольно усомнился в счастье не свершившегося брака, после того как провел день в Шервуде. В Ноттингеме, когда он впервые встретил Марианну, она мгновенно очаровала его и красотой, и достоинством, с которым держалась, и мягкостью, которую он счел отличительной чертой ее нрава.

Та Марианна, какой он увидел ее сегодня, оказалась ему совершенно незнакома. Он испытал неподдельное потрясение, когда она прилюдно и откровенно призналась в любви к лорду Шервуда, позабыв о сдержанности, приличествующей благородной даме. Их размолвка и поединок, устроенный на забаву гостям, шокировали его не меньше, чем ее неженское умение обращаться с оружием. Что если бы она, став его женой, вот так же повела себя в присутствии гостей или слуг? Сэр Ричард не мог даже представить, что он допустил бы подобную вольность, которую лорд Шервуда только приветствовал, охотно подыгрывая Марианне.

После первого замешательства, вызванного выяснением шервудской четой отношений в присутствии гостей, он догадался, что и ссора, и поединок, и гнев Робина на Марианну были не больше чем игрой, которая доставила удовольствие не только гостям, но прежде всего им обоим. И он, несмотря на глубокое убеждение, что подобная несдержанность умаляет достоинство, не мог не признать, что достоинство лорда и леди Шервуда не пострадало ни в малейшей степени. Во взглядах стрелков, прикованных к Робину и Марианне, он заметил только восторг и восхищение. Что бы они ни делали, для своих воинов они все равно оставались полноправными властителями вольного Шервуда.

Его смутил обмен Робина и Марианны откровенными взглядами, которые красноречивее слов говорили об их обоюдном стремлении оказаться в объятиях друг друга, особенно когда лорд Шервуда допел песню в ее честь. Пусть сэр Ричард и не расслышал, что Робин сказал Марианне, но был уверен: тот позвал ее в спальню. Ее готовность следовать этому зову, отблеск желания в ее глазах уязвили душу сэра Ричарда ревностью и завистью к лорду Шервуда. Но если бы она смотрела такими глазами на него, обрадовал бы его подобный взгляд или возмутил? Он хотел ее любви, но полагал, что на ложе женская любовь должна заключаться в уступчивости и покорности желанию супруга, и не более того.

Невольно он сравнил Марианну с прекрасным цветком, который видел только бутоном. От одного дыхания лорда Шервуда цветок раскрыл лепестки и засиял во всем великолепии. А с ним? А с ним зачах бы, не раскрывшись. Став его женой, она была бы хорошей хозяйкой и доброй матерью его детям, почтительной супругой, но навсегда осталась бы сдержанной. Раньше он был уверен, что иначе и быть не может, но сегодня понял: даже прожив с ней всю жизнь, он так и не узнал бы, какая она на самом деле, никогда не увидел бы ее такой, какой ее знает лорд Шервуда. Робин и Марианна были не только супругами, но и друзьями. Почтительность Марианны к мужу основывалась не на обычном соблюдении традиций. Она шла от души, от искреннего уважения к Робину, который в свою очередь считал ее едва ли не во всем равной себе.

Один вечер в Шервуде опрокинул все устои сэра Ричарда, которые он считал незыблемыми. И Марианна, чья истинная сущность открылась ему во всем сиянии, показалась ему желаннее во сто крат, чем та, облик которой он бережно хранил в сердце, считая его единственно верным.

Марианна наконец заметила сэра Ричарда и подошла к нему. Он опустил глаза, не зная, о чем заговорить с ней. Тогда она сама взяла его за руку и ласково произнесла:

– Все закончилось хорошо, верно? И вам теперь не надо беспокоиться о судьбе ваших владений. Так почему вы грустите, милорд?

У него перехватило дыхание от звука ее нежного голоса. Сэр Ричард с внезапной силой стиснул руку Марианны и, посмотрев в ее глаза, сказал с горячей решимостью:

– Леди Марианна! Я долго думал над предложением вашего супруга. Я ведь уже принял его! Но сейчас я знаю твердо, что скорее умру, чем соглашусь взять деньги у того…

Он оборвал себя на полуслове, заметив, как изменился взгляд Марианны, а мягкое серебро в ее глазах приняло стальной холодный блеск.

– Договаривайте! – потребовала она, не спуская с сэра Ричарда глаз. – У того, кто объявлен вне закона? Кому неведома рыцарская честь, присущая вам? Это вы не осмелились мне сказать?

Ее гневные слова были напрасными: сэр Ричард их не услышал. Он смотрел на Марианну, не выпуская ее руки, и, когда она замолчала, глядя на него с тайным негодованием, не выдержал ее пристального взгляда и низко опустил голову.