Лорд и леди Шервуда. Том 1

Робин поднял голову и посмотрел на Марианну. Она не успела опустить глаза, в которых отразилось безмерное волнение: ей почти удалось проникнуть на закрытую до сих пор территорию – историю его жизни до Шервуда. Резким движением Робин смел фигуры на пол и, не сказав Марианне больше ни слова, встал из-за стола и ушел в отведенную ему комнату. Преодолевая охвативший его гнев, Робин прижался пылающим лбом к холодному окну. За спиной скрипнула дверь, но он не обернулся.

– Не сердись! – услышал он виноватый голос и почувствовал, как ладони Марианны, а следом щека робко прижались к его спине.

– Впредь не смей расставлять мне ловушки! – с тихой яростью потребовал Робин, оставаясь неподвижным, ничем не ответив на ласковое прикосновение.

– Прости, – прошептала Марианна. – Ты никогда не говоришь о том, что было с тобой до Шервудского леса…

– Что ты хочешь узнать? – холодно осведомился Робин.

– Кто ты на самом деле, – ответила Марианна.

Робин резко повернулся к ней лицом и, сложив руки на груди, смерил Марианну отчужденным взглядом с головы до ног. Вся его поза выражала сдерживаемый гнев и при этом была исполнена такого достоинства, словно перед Марианной стоял молодой король неведомой ей страны.

– Изволь. Я преступник, объявленный вне закона, заочно приговоренный властями к казни, – отчеканил он и, заметив, что она ждет еще каких-либо пояснений, с прежним холодом усмехнулся. – Это все, Марианна.

Больше он не сказал ни слова, и они, стоя лицом к лицу, молча смотрели друг другу в глаза. Марианна вдруг сделал шаг к нему, положила ладони Робину на плечи и улыбнулась. Она поняла.

– Да, это ты. И то, о чем ты сказал, не имеет для меня значения.

Его жесткий взгляд дрогнул, в глазах появилось смятение. Он бережно сжал ладонями ее лицо и заглянул в глаза так, словно хотел проникнуть в самую глубь ее души.

– Ты не понимаешь, Мэриан, насколько это опасно! – прошептал он. – Ты просто не задумывалась об этом.

– За кого ты опасаешься, Робин? – тихо спросила Марианна.

– За тебя. За себя самого мне уже поздно бояться, – грустно улыбнулся Робин и отнял ладони от ее лица.

Он подошел к столу, наполнил вином кубок и поднес его к губам, глядя в окно на темнеющую гряду леса, но не видя ее.

– Может быть, нам надо еще раз подумать об этом? – чуть слышно сказала Марианна, не сводя с него глаз. – Не тебе одному, а вместе со мной? Сейчас или позже – как ты решишь.

– Нет, – ответил он с неумолимой твердостью. – Сейчас или позже, с тобой или без тебя – сколько бы мы ни думали, ничего изменится.

Марианна залилась жгучим румянцем стыда, поняв, что этими словами он отверг ее и отказался от чувств, в которых она ему не признавалась. Словами – поправила Марианну собственная гордость – только словами, но он и без слов прекрасно догадывался о том, как много стал значить для нее. Но то, что не находит взаимности, должно умереть, чтобы не обернуться навязчивостью. Гордо вскинув голову, Марианна резко отвернулась и хотела уйти, оставив Робина одного.

О, как мгновенно он почувствовал произошедшую в ней перемену, понял всю бурю ее чувств! Не успела она сделать и шагу, как оказалась в его объятиях, прижатой к его груди.

– Отпусти меня! – потребовала Марианна, вскинув на Робина полные гнева глаза.

– Не отпущу. Сначала верни мне долг! – ответил Робин, не желая замечать слез оскорбленной гордости, закипающих в уголках ее глаз, и когда она удивленно выгнула бровь, уточнил с обезоруживающей улыбкой: – Забыла? Ты должна мне два поцелуя!

– Один! – воскликнула Марианна, пытаясь оттолкнуть его. – И я вернула тебе его в аббатстве!

– Два, – тихо повторил Робин, привлекая ее к себе еще ближе. – В аббатстве не ты поцеловала меня, а я тебя.

Помедлив, Марианна положила руки ему на плечи и, запрокинув голову, робко и неумело поцеловала Робина едва ощутимым касанием. Его губы дрогнули, отвечая на поцелуй, завладели ее губами, нежно подчинив их и заставив приоткрыться. Прильнув к груди Робина, Марианна закрыла глаза, вдыхая его дыхание, и ей казалось, что сама его душа проникает в нее с опьяняющей лаской поцелуя.

Вкус ее рта был нежным и сладким, словно майский мед. Робин не мог оторваться от ее губ, а покорность, с которой ее легкое тело поддавалось его рукам и льнуло к нему, сводила с ума. Робин почувствовал, что теряет власть над собой, страстно желая Марианну. Сознание того, что он не имеет права воспользоваться ее доверием, помогало Робину сдерживать себе все дни, которые он провел рядом с ней во Фледстане. Но теперь рассудок стал безнадежно отступать перед сердцем, и неимоверным усилием воли Робин заставил себя прервать поцелуй.

Внезапно подхватив ее на руки, он опустился в кресло и усадил Марианну себе на колени, продолжая сжимать в объятиях. Она положила голову ему на грудь и услышала стук его сердца – глухой и стремительный. Робин сделал глубокий вдох, чтобы успокоить дыхание, но против воли уткнулся лбом Марианне в макушку.

– Почему ты не оказалась действительно простой травницей! – прошептал он с невыразимой горечью и потерся щекой о локоны Марианны. – Насколько бы тогда все было легко!..