Лорд и леди Шервуда. Том 1

По его рукам пробежала внезапная дрожь, из горла вырвался приглушенный стон, и он с силой прижал ее бедра к своим, так чтобы она приняла его целиком. Потом его руки ослабли, он утомленно закрыл глаза и уронил голову в россыпь ее волос. Замерев в его объятиях, она со смутной радостью внимала последним содроганиям его тела, когда его дыхание оборвалось, словно перетянутое золотой нитью.

****

Зарывшись щекой в ее рассыпанные локоны, он молча смотрел на нее из-под ресниц, ослабевшей рукой гладил ее лицо, едва прикасаясь к нему пальцами. Марианна лежала неподвижно, уронив ладонь ему на запястье. Ее длинные ресницы встрепенулись, и, встретившись с Робином взглядом, она с тревогой спросила:

– Скажи, только честно, ты не разочарован?

Она вспомнила, как, утратив подобающее подруге Воина мужество, едва не оттолкнула его. А ведь он проявил столько нежности и терпения! Неудивительно, если он выкажет разочарование, – он будет в своем праве.

Улыбка солнечным лучом коснулась его глаз. Робин положил голову Марианне на грудь, одной рукой обняв любимую, а другой перебирая светлые локоны, ручьями стекавшие с постели на пол. Его тело было горячим, тяжелым и расслабленным, как у льва, отдыхавшего после охоты.

– Милая! – с ласковой усмешкой прошептал он, проводя губами по ее груди. – Ты еще не понимаешь всей полноты своей власти надо мной!

По ее молчанию Робин догадался, что Марианну лучше всего успокоить прямым ответом, и, приподнявшись, посмотрел ей в глаза.

– Я не разочарован, – сказал он с такой нежностью, что в ее глазах сразу пропало тревожное сомнение. – С тобой я сегодня познал то, что прежде никогда не испытывал.

– Робин! – не удержалась от смеха Марианна. – Ты хочешь уверить меня, что до этой ночи ни разу не делил постель с женщиной?

– Делил, разумеется, и не с одной, – просто ответил Робин, – но с любимой – впервые.

– И есть разница?

Услышав такой вопрос, он бросил на Марианну быстрый взгляд, уверенный в том, что ее слова продиктованы ревностью. Но нет – ее глаза были ясными и полными любопытства, такого искреннего и откровенного, что Робин расхохотался.

– Чудо мое! Воистину, другой такой, как ты, нет на всем белом свете. Не просто разница, Мэриан. Это невозможно сравнить.

– О какой власти ты говорил? Мне не нужна власть над тобой! – шепнула Марианна, ласково вороша волосы Робина, и поцеловала его в уголок рта. – Я люблю тебя, и мне ничего не надо, лишь бы ты любил меня!

– Я и говорю, что ты еще не понимаешь, – ответил Робин и, став очень серьезным, попросил: – Но когда поймешь, милая, прошу тебя об одном: не пользуйся своей властью мне во вред. Любовь тоже оружие, которое можно приставить к горлу острием клинка, чтобы принудить к чему-либо.

Изогнув изящную бровь, Марианна с легкой усмешкой посмотрела на Робина.

– Разве тебя можно принудить сделать то, что ты считаешь для себя неприемлемым?

Он вернул ей усмешку и очень спокойно ответил:

– Нет.

– И я это знаю. Смотри, Робин! – она протянула к нему ладони. – Я перед тобой безоружна – сейчас и всегда.

Он улыбнулся и поочередно поцеловал ее ладони. Оставив Марианну, Робин легко поднялся с постели, и свет от пламени в очаге заиграл переливами на его смуглой коже. Его высокий стройный силуэт, черный на фоне огня, напомнил Марианне леопарда. Полный природной грации, совершенный во всех линиях, раскованный и собранный одновременно – Марианна не могла отвести взгляда, завороженная его красотой.

– Не смотри на меня так, любимая, – вдруг негромко сказал Робин, хотя и не мог видеть ее лица, и она услышала улыбку в его голосе. – Это опасно для тебя.

– Почему? – удивилась Марианна.

Не ответив, Робин вернулся с льняным полотенцем и, присев на край постели, стер с бедер Марианны следы их близости. Она замерла от смущения перед его руками, которые так уверенно прикасались к ее телу. Угадав ее замешательство, Робин внимательно посмотрел на Марианну и сказал:

– Мэри, ни в чем, что происходит между мужчиной и женщиной, нет ничего дурного или постыдного, – и, ласково усмехнувшись ее серьезному взгляду, легонько щелкнул ее по носу.

– Если так, мне, наверное, должно позаботиться о тебе, – сказала она и с готовностью протянула руку к полотенцу.

– Не стоит! – поспешно ответил Робин и, прочитав в глазах Марианны непонимание, рассмеялся: – Впрочем, можешь, если хочешь, подвергнуть меня пытке.

– Тебе неприятны мои прикосновения? – продолжая не понимать его, спросила Марианна.

– Бог с тобой, ласточка! Они мне слишком приятны. Но я вновь захочу тебя! – ответил он с откровенностью, вогнавшей ее в краску.

– О! Я готова сделать все, что ты пожелаешь, – уверила Марианна и обняла Робина.

– Да, только я не хочу снова причинять тебе боль, – шепнул Робин, прижимая ее к груди. – Любовь должна приносить радость, а не страдания.