Ломая печати

Во главе — заправилы партии людаков[3]. Программа: словацкий национальный социализм, этот гибрид нацизма и христианского тоталитаризма. За бога и нацию. Идея: словацко-немецкая сопричастность и дружба. Практика: тотальная диктатура — от фалангистской гарды[4] до концентрационных лагерей. Назад пути нет, надо идти вперед. Еврейский кодекс: двести семьдесят репрессивных параграфов средневекового антисемитизма — за брак с неарийцем три года тюрьмы, за внебрачную связь — пять лет, а в итоге — смертный приговор семидесяти тысячам жертв. Словацкое государство, первый союзник империи, единственный, который засучив рукава рядом с «тысячелетними друзьями» устремился на свою первую войну — против Польши[5]. Самый меньший, но зато самый раболепный участок «пакта трех великих держав», который выставил пятидесятитысячную армию против Советского Союза. Походную мессу после первого боя служил сам поп-президент, а командир дивизии, которая должна была захватить Кавказ, был награжден Рыцарским крестом. От Татр до Азовского моря.

Границу французы перешли ночью.

Что знали они о Словакии?

Нам это неизвестно.

Знали ли они, что Франция признала словацкое государство de facto, но после начала войны прервала отношения, хотя и не находилась в состоянии войны со Словакией?

Возможно.

Знали ли они, что государственный аппарат, полиция, жандармерия, суды, прокуратура, армия, в которых служат словаки, а не немцы, представляют ту меру самостоятельности, которую Гитлер в договоре выразил формулой «политическая независимость»?

Вряд ли.

Надеялись ли они, что и в органах этой клерикально-фашистской власти есть люди, которые не разделяют политических концепций режима и которые помогут им продолжить побег и беспрепятственно преодолеть те двести километров словацкой территории до венгерской границы так же, как до них удалось пройти этим путем из Чехии и Моравии другим антифашистам с помощью словацких антифашистов?

Наверняка знали.

Иначе они не двинулись бы столь смело и не пошли бы на риск, который еще вчера, в протекторате, был чистым безумием, подлинным самоубийством: пробравшись через горы, по проселочным дорогам и лесным тропинкам к Жилине они проскользнули на станцию и сели в поезд. В братиславский поезд. Проехали через Пухов, Тренчин, Нове Место над Вагом, Пештяны. Наконец, Леопольдов.

Здесь они и вышли.

Позади осталась долина Вага, сжатая Карпатами. Она, как воронка, вливалась в безбрежный простор — в низменность, некогда бывшую дном Паннонского моря, которое по глубокой борозде, называемой нынче Дунаем, вырвалось через Катаракты на восток. Если они хотели пробраться к партизанам Тито, то должны были пересечь эту широкую равнину. Пройти через южные области Словакии, всю Венгрию, северную часть довоенной территории Югославии вплоть до Белграда, где кончалась эта необозримая низменность и начинались горы.

Балканы.

Три границы, великая река и реки, безлесные пространства; там негде укрыться, спрятаться; пограничные зоны, сети патрулей и охраны — все это им еще предстояло преодолеть. У отчаявшихся каторжников, бежавших в былые времена с галер, путь был не более тернистым.

А вокруг простирался прекрасный край. Некогда морской берег, теперь окаменевший, образовавший невысокие прибрежные горы, соскальзывал в черные распаханные поля. У подножия гор радовались солнцу персиковые, абрикосовые и черешневые сады. Вдоль них тянулись виноградники. Луга источали аромат. Вода в реках была прозрачной и теплой.

На юг простирались поля пшеницы, зеленела сахарная свекла, дозревал перец, дыни наливались соком на жирной почве, около тенистых агатовых лесов паслись стада.

Здесь царила тишина. И покой.

Беглецы двинулись в этом направлении. Через поля и леса. В обход городов и деревень.

Здесь и произошло это событие.

О нем сохранилась основательная документация.

Протоколы, повестки, вызовы свидетелей, справки, квитанции, разрешения, ответы, приказы, подтверждения о вручении повесток, сообщения, дубликаты их — все образцово и тщательно снабжено печатями, штампами и подписями. Первым по порядку, однако, числится донос, записанный в соответствии с установлениями и стандартами того времени.

От такого-то числа. «На страж!» Почти без грамматических ошибок и опечаток, какие обычно встречаются в документах подобного рода, что закономерно. Документ и до сегодняшнего дня лежит, как положено, в материалах районного архива города Трнавы, потому что за порядком, соблюдением формальностей, правильностью написания служебных бумаг, учета, донесений, протоколирования, за дисциплиной и культурой делопроизводства и ведения канцелярии в Трнаве следили испокон веку.

Всемогущая святая церковь вооружила ими город после того, как гуситские безбожники избрали Трнаву своим опорным пунктом в Словакии…

Неудивительно, что местные правители выбрали как герб города голову Христа в колесе с восемью спицами на голубом фоне.

И неудивительно, что Трнаву называли словацким Римом.