Локи Выдумавший обман

Их главарь выделяется здоровенным шрамом на лысом черепе. Между прочим, моя работа, даже сейчас любо дорого смотреть. Как там у поэта? «Дела давно минувших дней…»

Знаете, что обычно делают все трезвомыслящие твари, которым попрек дороги становится эта братва? Лезут в драку, подумали вы. Хрен бы там. Валят, и чем быстрее — тем лучше. И я бы свалил, потому что, хоть я и ребенок Создателя, но против двадцати этих бугаев беспомощен, как Щелкунчик с деревянной шпагой. И если вы думаете, что отец за младшенького обязательно заступится, то вот вам еще одна неприятная правда — нет, не заступится, и парочку молний на головы моим врагам не сбросит. Я даже предвижу, что скорее уж попросит одну из моих мам приготовить ведерко соленого попкорна, чтобы наблюдать за избиением младенца, пока две другие будут разминать ему ноги и плечи. Отец искренне считает, что он и так дал достаточно каждому из нас, и ходули в виде его карающего перста мне и братьям ни к чему.

И я бы просто свалил. Заболтал упырю зубы, прихватил цыпочек и смылся бы в реальность — благо, этот фокус всегда работает безупречно.

Но тварь держит в клешнях мою Овечку, и я честно в шоке от того, почему Александра до сих пор не кричит, не плачет, не скулит и не падает в обморок. Просто очень часто дышит и смотрит на меня из-за стекол очков такими глазами… Вот что она хочет мне сказать?

Я чувствую ее страх: он такой сильный, что мои яйца непроизвольно сжимаются, и в копчике зудит, словно вишу над горящей свечкой.

— Локи, блядь, — рычит главарь, и своей поганой лапищей затыкает рот моей Овечке. — Вижу, ждал меня, пиздюк? Десерт я оценил.

Он нарочито громко втягивает воздух около ее шеи: плоские ноздри приплюснутого носа расходятся, забирая аромат невинности, и поганые глаза наливаются кровью.

Если я что-то срочно не придумаю, через секунду он разорвет ее на куски.

Глава девятнадцатая: Александра

Никогда в жизни мне не было так страшно. То есть, когда меня чуть было не сбила машина и когда я чуть не умерла под деревом, это был настоящий ад, но тогда все было как-то быстро, и я почти не успела испугаться сразу, только постфактум потряслась пару часов подряд.

Но происходящее сейчас очень сильно меня пугает. Прямо так сильно, что хочется закрыть глаза и начать голосить во все горло, как я делала в детстве, когда хотела распугать дурные сны и рассказанные в лагере ночные страшилки.

— Хогг, слушай, ну к чему эти нездоровые понты? — с насмешкой спрашивает Локи, засовывая обе руки в карманы брюк.

Похоже, он совсем не настроен вмешиваться и спасать меня из лап этого чудовища. Или я совсем ничего не смыслю в невербальных жестах.

— Лично ко мне у тебя такие счеты?

Локи вопросительно вскидывает бровь, и я чувствую, как ладонь чудовища сильнее сжимается у меня на лице. Еще немного — и он просто вдавит губы и нос внутрь моего черепа.

— Хочешь, чтобы я перечислил все? — хрипит тот, что у меня за спиной.

— Уважь старика, — предлагает Локи, покачиваясь с пятки на носок.

Пытаюсь поймать его мысли, но Локи каким-то образом удается ускользнуть от меня. Единственное, на что наталкиваюсь — его насмешливая небрежность, как будто он заранее отдал меня. Может, правда отдал? Вдруг тут так заведено?

— Ты испортил мой чудесный череп, — хрипит и брызжет слюной урод. — Ты не извинился, а когда мои люди зажали тебя в углу, просто сбежал, как трус. Твой брат тронул девочек моего клана и тоже смылся. А ты был там, все видел и ничего не сделал, чтобы его остановить. Помог бы мне — и все счеты между нами в плевок под ноги.

— Он мой брат, Хогг, ну, в самом деле. — Локи сокрушенно мотает головой — и тварь, у которой я в плену, проводит языком по моей шее.

Чувствую мерзкую скользкую слюну, от которой кожа немеет, словно после лидокаина. Почти уверена, если сейчас туда всадить иглу, я почувствую только легкий дискомфорт, если вообще хоть что-то почувствую.

— Что за…

Чувствую вторую лапищу, которая резко дергает за ошейник, и я все-таки негромко охаю, но не от боли, а скорее от унижения.

— Локи, ты серьезно с ней связался? — Монстр хрипло хохочет у меня над ухом, хватает за кольцо в центре ошейника и вдевает в него палец. — Со смертной?

Разве Локи не должен сейчас разозлиться после всех его заявлений, что я должна держаться рядом, и что я ему нужна, и так далее и тому подобное?

— Старею, — разводит руками Локи. — Потянуло на всякие извращения и экзотику.

«Надеюсь, лжемуж, если ты и правда копаешься в моей голове, то чувствуешь, как меня от тебя тошнит».

Монстр сжимает мое лицо, и я чувствую, как он скребет ногтем по щеке, вспарывая кожу.

Слезы градом льются из глаз, но я все равно не кричу, даже если б мой рот был открыл и свободен. Просто трансформирую всю боль в злость и ненависть, и если выживу в этом всем и останусь свободна, то устрою этому демону такую ментальную экзекуцию, что он сам с радостью снимет с меня ошейник, вернет домой и больше никогда не сунется в мой мир за новой жертвой.