Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ивар открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Кто он такой, чтобы перечить царевне?

— Мы будем рядом, если понадобимся, — кивнул он и направился к двери. Мужчины с неохотой последовали за ним. Никому не хотелось оставлять царевну наедине с магиологом, но выбора не было. Далеко они, правда, не ушли.

— Ты собираешься показать ей поселение? — осведомился молодой маг, как только дверь за ними захлопнулась. — А не думаешь, dass das keine gute Idee ist?{?}[что это не самая лучшая идея?] Подобно тому, как непосвященный любуется серебряным зеркалом, осаждающимся на донышке пробирки, наши будут глазеть на царевну.

— Ты прав, — Ивар кивнул.- Я думал о том, чтобы показать ей поселение, но для женщины, которая никогда не видела мужчин, боюсь, это будет слишком. Быть может, стоит ограничиться знакомством с нами, добрыми беседами и обменом опытом, а уже в следующий раз показать деревню? Да, думаю, так будет лучше всего. За два дня я успею познакомить ее со многими достойными учеными.

— За два дня? — маг рассмеялся, представляя себе забавную картину. — Ты хочешь уложить спать особу царских кровей в одном из наших домов?

— Покои детеныша — самое оно, — встрял Хагалар. — Хотя… Нет, при ее росте она там все поломает. И объясняйся потом с нашей маленькой царевной…

Ивар поморщился: старый маг оскорблял младшего сына Одина даже сейчас, когда его не было рядом. Что же он позволит себе, оставшись наедине или даже не наедине с царевной Ётунхейма?

Беркана проводила друзей нетерпеливым взглядом: ей хотелось побыстрее получить ответы на все значимые вопросы. Когда Ивар ворвался в лабораториум, она как раз занималась расшифровкой сложного текста. Воодушевленный маг говорил с такой скоростью и так невнятно, что магиолог далеко не сразу поняла, кто приехал и что именно от нее требуется. А как поняла, то не могла поверить в свою удачу: логисты Ётунхейма говорили, что ётуны изучают мир так же, как древние люди. Если это правда, то она получит ответы на сотни вопросов!

— Я не очень хороша в расшифровке. — Беркана с трудом нашла нужный лист. Остальные бросила на пол, чтобы не мешались: они разлетелись чуть не по всему лабораториуму. — Я перевела текст на наш язык, но не могу почти ничего понять. Это какой-то шифр. В одном царстве жили два брата и сестра. Сестра была так красива, что, боясь потерять честь, удалилась в далекий чертог, облачившись в черные одежды. Один ее брат стал царем, второй служил ему скороходом. Однажды скороход случайно увидел деву в черном и влюбился в нее. Царь благословил их брак. После пышных торжеств новобрачные отправились в опочивальню и только там, раздевшись, обнаружили свое родство, что привело их в величайшее отчаяние и слезы. Но они так сильно любили друг друга, что, несмотря ни на что, соединились воедино. Утром двуединое тело предстало перед царем и столь полюбилось ему, что он приказал отринуть мужские части и стать ему женою… Если я правильно перевела, конечно. Тело стало триединым, а страну охватил мор. Оставшиеся в живых крестьяне схватили триединое тело, заперли в железную башню и развели огонь. Тело распалось на мужское и женское естества, а мор прошел. Я понимаю, что женская часть — ртуть, но…

— Не ртуть, а медь, — поправила царевна, которая, казалось, даже не дышала во время рассказа Берканы. — Облачение в черные одежды — это черная серная медь. Один брат — олово, став королем, приобрел золотоподобный цвет — соединение олова и серы. Другой брат — это быстроногая ртуть. Ртуть и медь влекутся друг к другу, но медь прячется за серой. Чтобы соединить ртуть и серную медь, нужна помощь.

— Катализатор? — переспросила Беркана недоуменно.

— Царь, — поправила дочь Лафея. — Опочивальня — это герметичный сосуд. Раздевание — окисление ртути. Слезы — обработка веществ специальным раствором. Соитие — это сложный процесс: в результате ртуть с медью соединяются. Отринуть мужские признаки — избавиться от сернистых соединений. Еще одно соитие уже на троих — в результате сулема — причина мора. Сильное нагревание с железом разлагает триединое тело и сулему.

— Это невероятно! — воскликнула Беркана. Она опустилась на колени и принялась судорожно выискивать другие листы с не менее непонятными формулами. — Неужели все именно так? Darf ich aufschreiben?{?}[Можно я запишу?] А это ты не знаешь? — руки девушки дрожали от чрезмерного возбуждения, мяли и даже надрывали хрупкие листы. — «Чтобы приготовить эликсир, возьми философскую ртуть и накаливай, пока она не превратится в красного льва». Красный лев — это может быть и сурик, и свинцовый глет, и киноварь — как тут разобраться? «Дигерируй льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество. Положи его в реторту и медленно дистиллируй»… Да что я тебе читаю, посмотри сама. «Киммерийские тени покроют реторту тусклым покрывалом» — что за тени? «Внутри истинный черный дракон, пожирающий свой хвост» — этого я тоже не понимаю. И каким образом в конце ритуала появляется горючая вода и человеческая кровь?