Локи все-таки будет судить асгардский суд?

— А в остальных мирах не монархия, поэтому тут просто жители, — хозяин сунул под нос Локи конфекты с изображениями людей, турсов, цвергов и фей.

— Очень красиво, не правда ли? И очень дорого! — хозяин явно гордился своим изобретением. — А вот еще ограниченная серия, специально для коронации его венценосного высочества. Смотри.

Локи уже и сам, без подсказок, нашел братца: узнать его, правда, можно было только по светлым волосам и молоту. Он сурово смотрел на того, кто желал его съесть.

— Чехарда тогда случилась, — жаловался купец. — То Тор на троне, то не на троне, то Локи на троне. Ужасно неудобно. Представь, каково это: рисовать этикеты вручную! — он помахал пальцем перед носом гостя, словно он лично раскрашивал этикеты, а не его помощники. — Только нарисовали Тора, подготовились к коронации, как надо уже рисовать Локи. Мы совсем с ног сбились. А потом вообще катастрофа произошла, и кто теперь на троне, кого теперь рисовать? А, может, Тор уже женился, а мы не нарисовали его жену и не придумали ей новый вкус — непорядок это!

— У тебя есть конфекты с Локи? — перебил младший царевич.

— Есть, — кивнул хозяин, довольный заинтересованностью покупателя. — Тебе показать?

— Я их возьму. Все, — безапелляционный тон не допускал возражений. Локи не мог позволить, чтобы конфекты с его изображением попали в рот кому-то недостойному. — Наполни Асгард, — он указал на упаковку в виде дворца, — всем, кроме черного чоколатля, — он высыпал на стол оставшееся серебро. Стоило узнать цену и поторговаться, но чоколатль Локи любил всем сердцем и готов был платить за него столько, сколько потребуется.

— Какой хороший юноша! — хозяин бросился исполнять заказ.

После этой покупки о нем точно заговорит вся ярмарка: такое количество конфектов и чайных печений стоит больше, чем бриллиантовое колье для Берканы.

Коробку собирали очень долго. Хозяин не мог сам набрать конфекты, он подходил к Локи каждый раз, показывал размалеванные птицами, животными, непонятными символами этикеты, рассказывал, какая начинка под оберткой и уточнял, сколько именно класть в коробку. К концу сей процедуры Локи уже жалел, что доверил это дело хозяину, а не самостоятельно набрал понравившихся конфектов: все равно он не мог запомнить, чем они отличаются друг от друга.

На постоялый двор он вернулся поздно. Отца еще не было, и когда он придет, юный бог не имел ни малейшего представления. Несмотря на то, что Локи весь день ничего не делал, чувствовал он себя вымотавшимся. На ужин идти не хотелось, сколько еще придется ждать отца, неизвестно. Он бросил покупки на пол около кровати и тяжело опустился на нее. Нет, на ужин он сегодня точно не пойдет. Легким движением руки царевич включил масляную лампу. Ему очень хотелось лечь в постель, и он так и поступил бы, если бы комната принадлежала только ему. Отец может вернуться в любой момент, а встречать его лежа… Локи опустил голову на сложенные руки. Непривычно ему было жить с отцом, вставать вместе с ним, одеваться при нем. Такого даже в детстве не было. Он всегда видел царя Асгарда при полном параде, и сам всегда щеголял только в лучших одеждах. А тут… Но не ожидать же чинно в кресле, попивая… Да тут и нечего попивать. Локи с трудом встал и принялся разоблачаться. В конце концов, это его комната в той же мере, что и отца. Он имеет право находиться в ней в том виде, в каком сам пожелает. Локи достал легенды об Адоро, лег в постель и поднял кульки с купленным добром. Разбирать их лень, но отец рассердится, если увидит их на полу. Локи положил покупки рядом с собой, ближе к стене, и достал упаковку конфектов. Тех самых, которые изображали правителей других миров. Каков же на вкус Суртр? Локи аккуратно развернул разноцветную обертку, расправил её, положил на тумбочку. Он не знал, зачем так поступил: раньше, когда конфектов почти не давали, обертки были ценностью — они сохраняла запах заморской сладости. Сейчас же обертку можно смять. Но Локи не мог: сила привычки, да и Суртр не настолько слаб, чтобы сминать его двумя пальцами. Локи отправил в рот вафельного правителя Муспельхейма и вытащил наугад еще один конфект. Лафей. Царевич вздрогнул: он был нарисован таким, каким Локи его и запомнил. Полуетун аккуратно развернул сладость с той стороны, где была голова ненавистного настоящего отца, и резко откусил кусочек. На глаза выступили слезы: в начинку был добавлен перец, призванный улучшать вкус. Ётун Локи совсем не понравился, но он мужественно доел его. Смять обертку так и не решился.

Некоторое время спустя дверь отворилась, и в комнату вошел Один. Локи настолько увлекся сказаниями, что даже не сразу понял, что отец вернулся и надо бы его поприветствовать как подобает.

— Можешь не вставать, — Один заметил его резкий порыв. — Ты устал, скупая половину лавки сладостей.

Локи вздрогнул, словно от пощечины.

— Ты следил за мной? — спросил он тихо, стараясь сдержать мгновенно вспыхнувшую ярость — а он то думал, что его таки оставили одного без прислужников.!