Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Локи, усмехнувшись, кивнул, выражая благодарность. Сама мысль о бурной переписке с белкой вызывала у него нервный смех. Ходить по базару и советоваться с ней, что именно покупать. Такого даже в театральных постановках не увидишь!

Локи принялся методично скупать все необходимое по списку. Белка больше не мешала ему, устроившись на плече и задремав. В первую очередь Локи интересовали ткани, которыми он мог украсить новое жилище. Ванахейм славился своими полотнами и посудой из металла и дерева, на которых умелые женщины выводили самые невероятные рисунки. В основном, правда, иллюстрации к священным книгам. Религий в Ванахейме было столько же, сколько и деревень, поэтому разобраться, кто где и почему нарисован, не представлялось возможным. Локи неспешно переходил от одной лавки к другой и везде слышал только язык асов. Это начинало раздражать. Ванахейм изобиловал традициями, обычаями и мелкими празднествами. Существовала своя особая система вежливости, не позволяющая пользоваться левой рукой, указывать пальцем, касаться головы собеседника, сидеть, положив ногу на ногу, ссориться и говорить о политике. Древняя культура дополнялась не менее древним и простым языком, который, казалось, вымер. Дойдя до мастерской с инструментами, Локи решился завести еще один разговор.

— Harga ini berapa?{?}[Сколько это стоит?] — спросил он, указывая на топорик.

— Тебе уступлю за четыре мелких серебра, — тут же отозвался купец.

— Malah sekali!{?}[Как дорого!] — Локи попытался заставить вана перейти на его родной язык.

— Нет, цена очень хорошая, — тот будто не замечал потуг собеседника.

— Две! — сдался Локи.

Они долго спорили и отбивали необходимые по весу кусочки серебра, после чего Локи удалился, довольный собой и покупкой.

Несколько часов пролетели незаметно. Заполучив все необходимое, царевич двинулся к постоялому двору, собираясь предъявить отцу покупки и остатки денег. Рататоск, мирно спавшая на плече, пробудилась, застрекотала. Локи дернулся, когда в ухо впились остренькие коготки, а стрекот почти оглушил его. Запоздало пришло осознание происходящего. И что же он делает? Идет к отцу отдавать серебро? Этого не хватало! Царевич принюхался, улавливая вкусные запахи эфирных масел. Осмотрелся, понял, что находится среди лавок с безделушками. Раз отец отдал ему деньги, он их потратит полностью — сохранять для себя нет смысла: в поселении они ни к чему, а совершать какие-то покупки в Асгарде он не планировал. Неприятные мысли, отошедшие на второй план во время прогулки, снова захватили его: когда-то получить деньги и погулять по ярмарке в одиночестве было пределом его мечтаний. Но теперь, после Бездны и обретенной самостоятельности, эта подачка вызывала ненависть и брезгливость. Кроме прочего пришлось признать, что прогулка в одиночестве — странный зверек не в счет — не столь весела, как ему представлялось в детстве. Она больше походила на рутину. В течение дня он несколько раз ловил себя на воспоминаниях о том, как хорошо проводил время с Тором и слугами. С какими горящими глазами они бегали, если им позволяли, от одной лавки к другой. Смотрели на прыгающие фонтаны, пытались поймать в небольшом прудике огромную рыбу, раскрывавшую рот в надежде, что её покормят хлебом. С ярмаркой Ванахейма было связано столько хороших и светлых воспоминаний, что на мгновение Локи показалось, будто он увидел в толпе себя вместе с братом. Конечно, это были другие дети, но как похожи!