Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Погруженный в собственные размышления, Раиду переступил порог лабораториума, кивая брату, Лагуру, Беркане. Сына Одина и презренного старика еще не было — неужто Хагалар опять отправился к царевичу?

— Здравствуй, брат, — манеры Ивара раньше лишь слегка утомляли, сейчас же его неспособность просто кивнуть в ответ, не раскрывая рта, вызывала раздражение, граничащее со злостью. — Надеюсь, твое сегодняшнее бдение было удачным?

Праздный разговор следовало закончить односложным ответом, но только Раиду собрался сделать это, как дверь отворилась, и в лабораториум вошел старый маг. Один. Без шубы ходит — и не холодно ему в разгар зимы? В руках он держал какой-то ящик и книжку — неужели нашел сведения о Каскете, еще неизвестные? Или смежные артефакты?

— Добрый день, дети, кто меня еще не видел, — поздоровался Хагалар в своей привычной манере, когда нельзя было разобрать, сколько сарказма он вкладывал в свои слова, и прямиком направился к одному из столов. Похоже, и в самом деле нашел что-то по Каскету! Все остальные эмоции отошли на второй план — Раиду последовал за магом, ощущая себя, словно собака, вновь почуявшая утерянный след. Сейчас же нужно разобраться в принесенном материале и структурировать его!

— Ивар, — назойливый маг, неясно для чего обратившийся к естественнику, охладил пыл его брата, заставив оторвать взор от принесенного ящика. — Я крайне разочарован в тебе. Я думал, хоть ты, mein Lieber{?}[мой дорогой], в полной мере осознаешь, с кем мы имеем дело.

Раиду недоуменно переводил взгляд с Ивара на несносного мага и обратно, механически касаясь пальцами шероховатой деревянной крышки — что он успел пропустить, занимаясь Каскетом и Мидгардом?

— Я отобрал у ребенка реактивы и, надеюсь, больше не увижу его с ними в одном помещении, — Хагалар кивнул на ящик, облюбованный Раиду, отчего тот нервно отдернул руку, посадив занозу. О чем говорил этот сумасшедший — естественник не знал, но по тону чувствовал, что сказанное ему совершенно не понравится.

— Вождь, мне кажется, что ты немного преувеличиваешь опасность, — Ивар же, в отличие от брата, понял, о чем речь; Беркана, до этого момента находившаяся в привычной для нее прострации, вскинулась, с интересом уставившись на говоривших. — Я занимался с Локи все это время. Да, он не очень vernünftig{?}[благоразумен], но я не думаю, что твои подозрения…

— Занимался с сыном Одина? Чем? — Раиду вцепился пальцами в край стола, чтобы не рухнуть на месте. Что творит братец за его спиной?

— Ты разве не знал? — вопрос Ивара звучал столь обыденно, будто он говорил о естественных, банальнейших вещах. — Брат мой, с первого же дня нашей работы над Каскетом мы с Локи изучаем науку естества. Он благоволит моим фокусам, и мы крайне занимательно проводим время в лабораториуме.

— Вдвоем? — выдохнул Раиду. Ивар, кажется, совершенно не замечал изменившегося лица собеседника, не осознавая, какая буря последует за его словами. Желание причинить боль — любую — вероломному естественнику, ослепляло; он, как и его тезка, строил за спиной брата свою игру, смея показывать нелепые фокусы самому царевичу. Пока Раиду, не зная отдыха, работает на благо Асгарда, всеми силами приближая возвышение Локи, эта тварь проводит время, развлекаясь, показывая свои несуразные способности, словно Ивар, хвалящийся перед царевичем своими победами! Такого предательства от того, кого Раиду привык мысленно называть братом, он не ожидал.

— Беркана не пожелала к нам присоединиться, к сожалению, — Ивар бросил грустный взгляд на девушку. — Она всегда уходит, завидев нас.

— Так ты знала? — гнев Раиду переключился на глумливую магиологичку. Она все знала и ничего не говорила — мстительная стерва.

— Кстати о Дочери Одина, — встрял дерзкий маг, будто не понимая, что и без его слов естественник готов забыть обо всех правилах и броситься на брата. — У меня уже есть один покалеченный ребенок, я не хочу второго, — он приблизился к своей протеже, нарочито мягко провел рукой по уродливому лицу. — Я думал, Ивар, хотя бы тебе хватит ума понять, что детям реактивы не игрушка. Развлекай детеныша, soviel man will{?}[сколько влезет], но не позволяй ему делать ничего без твоего ведома. Нам не нужен покалеченный царевич.

— Я буду крайне осторожен, — склонил голову Ивар, покорно соглашаясь со словами мага.

Как эти двое, не годившиеся даже в прислужники великому царевичу, смеют за его спиной решать, что он в праве делать, а что — нет?! Это так же глупо, как обсуждать, может ли снег сегодня идти, или ему лучше бы повременить!

— Нечестивцы, — с губ Раиду сорвался нервный смешок — он просто не мог поверить, что эти двое смеют говорить о таком. Бросив взгляд на закрытую коробку, изъятую у царевича, естественник встал между братом и магом, намереваясь любым способом заставить их принести извинения за нанесенное царевичу оскорбление. — Как вы смеете так говорить о сыне Одина, о самом Локи? Вы оба! Niemand hat das Recht{?}[Никто не вправе] запрещать величайшему делать что-либо. Это так же глупо и самонадеянно, как не позволять солнцу подниматься из-за горизонта!