Лоханка

Работа над самоходкой прошла относительно быстро и принесла неожиданный сюрприз – немного увеличив ширину корпуса, удалось сохранить за машиной способность плавать. И всё это благодаря тому, что по пути с Дальнего Востока я удачно заглянул в Горький.

Признаюсь сразу – это была не моя идея, а комкора. Он и бумаги мне выдал соответствующие, и телеграмму отправил – так что встретились мы с конструктором Грабиным без всякой волокиты. Посмеялись над нашей попыткой поставить на лёгкую машину дивизионную пушку для использования против близких целей, поспорили об эффективности применения полковой короткостволки, а потом довольно быстро прикинули, чем вооружить планирующуюся машину – за время, проведённое в поезде, я многое успел набросать.

Так вот – идею влепить трёхдюймовку в предполагаемый экипаж Василий Гаврилович зарубил на корню и послал меня в Москву. Туда, где делают сорокапятимиллиметровки для танков. Дал письмо от себя, но, главное, позвонил куда следует.

В столице меня не мучили – снабдили чертежами и всё показали – у них это давно серийная продукция. Договорились и о компоновке боевого отделения, и о расположении силовых элементов конструкции.

Знаете, когда обо всём позаботишься заранее – потом получается куда проще. Опять же моторы под новые машины пришли стодвадцатипятисильные, да заказ сверху спустили, да деньги выделили. А когда мы с инженером Федотовым новую лоханку вычертили и прикинули развесовку – вот тут плавучесть и вылезла. А вскоре и пушка подоспела из Москвы.

Мотор у нас снова переехал в самый перёд, отчего водительское место отъехало назад, – развесовка продиктовала это решение. Баки для горючего ушли под пол в промежутки между торсионами, да и сам пол приподнялся. Это продиктовала забота о просторе для экипажа – им ведь в бою работать нужно, а не плечами толкаться.

С брезентовой крышей тоже не сразу нашли удобный вариант.

Потом, как обычно, косяки, недодумки, перекомпоновка носовой части и, наконец, грозная государственная комиссия.

– А почему так тихо ездит?

– А нельзя ли сделать то же самое, но в колёсно-гусеничном варианте, чтобы мчалась быстрее ветра?

– А почему так медленно плавает?

– А давайте проверим, выдержит ли она снаряд тридцатисемимиллиметровой противотанковой пушки?

Спорили до хрипоты. Что любопытно – к пушке тоже придрались за то, что у неё маленькие углы возвышения, отчего её нельзя использовать для стрельбы по самолётам. А то, что машина переплывает реки и продирается через любые неудобья – это вроде как ничего удивительного. Федотов сильно нервничал – он у нас начальник заводского КБ, так ему и переживания достаются и работа с бумагами, чего я не очень люблю. Зато и плюшки ему перепадают самые большие. Вот он и объяснял, что по доступным материалам лучше сделать никак невозможно. А я возил комиссию по разным неудобным дорогам… и зря они на скорость бочку покатили – сороковник по сухой степи мы вытягиваем.

Помаленьку как-то всё успокоилось, и нам «спустили» заказ на опытную партию из двенадцати таких самоходок. Типа – отправят на войсковые испытания, а уж по их результатам и примут решение. Куда бы, вы думали, их увезли? На Дальний Восток. То есть наши «конвойные» батальоны быстренько прибрали новодел к рукам. А вообще-то в действиях комкора, возглавлявшего комиссию, ощущалась нервозность и торопливость. Защищал он нашу самоходку, как лев, но доверительной беседой меня в этот раз не удостоил. И чего, спрашивается, так нервничать?! Впереди тридцать восьмой год, а в нём, как я помню, ничего примечательного в военном плане не произойдёт.

А машина, как всегда, получилась компромиссная, потому что запланированная трёхдюймовка не встала даже в удлинённый вариант бранзулетки – мы поставили танковую сорокапятку для стрельбы прямой наводкой с углами поворота ствола по пятнадцать градусов вправо-влево, то есть без башни. Зато в задней части боевого отделения прямо на пол вставал восьмидесятидвухмиллиметровый миномёт, обслужить который в состоянии те же артиллеристы из расчёта орудия. Нет, миномётом эта лоханка не комплектовалась, но плита для него ложилась на пол удобно, и для установки передних опор места были приготовлены. Такое вот с моей стороны провоцирующее поведение. То есть аппарат более-менее годился для маневренной обороны.

Зато у нас с Анной старший пошел в школу, через два года – второй подрастёт. А там и третий за ним следом. Одни парни. Супруга же меня стала часто привлекать к исполнению супружеского долга, причём действуя изобретательно и разнообразно. Я как-то предложил ей по старинке на верстачке встретиться, но она ответила, что таким способом одни мальчишки получаются, а ей хочется девочку хоть на старости лет.

Насмешила, честное слово. Ей всего двадцать семь – до старости ещё как до луны пешком.

* * *