Лоханка

– Можно подумать, не увидит она шрамов на твоей шкуре, – подначил я его. – Ты сколько людей потерял, скажи, как на духу?

– Раненых два десятка и убило пятерых, – вздохнул Кобланды. – Молодые все, из последнего пополнения. И две бранзулетки на тросе выволокли. На отходе нас накрыли артиллерией с закрытых позиций.

– А где батальон? – спрашиваю.

– Я тебе кто, выходить там, где меня ждут? – ухмыльнулся товарищ. – Батальон перешёл границу на участке другой заставы. Пойдем, однако, к карте. Сейчас комкор будет меня дознавать и тебя грушей трясти, – волнуясь, он частенько начинал неправильно использовать слова.

– Поешь, – говорю, – в баньке ополоснись, сейчас я тебе свежее бельишко дам, а командиру на глаза явишься чистым и сытым – терзать он тебя будет, а не дознавать. Злой, как лютая ненависть.

* * *

– Основным видом боя должна быть активная маневренная оборона с засадами, минными западнями и управляемыми фугасами на дорогах. Огненными мешками, внезапными обстрелами транспортных колонн, – втолковываю я комкору.

– Это на словах хорошо звучит, а как вы будете управлять своими подчинёнными? У вас что, у каждого бойца имеется рация? И как он с ней перемещается? Или его сопровождают два носильщика и радист?

А Кобланды слушает наши препирательства и ухмыляется – весело ему наблюдать, как рядовой пытается поучать генерала… генерал-лейтенанта, если я правильно перевел нынешние звания на привычные мне.

Тут входит незнакомый комполка и сообщает:

– На четвёртой заставе второго отряда с сопредельной стороны был обстрелян пограничный наряд. – Пока вошедший переводил дух (видно, что запыхался от быстрого бега), комкор ехидно скривил брови и спросил:

– С нашей стороны потери есть?

– Никак нет. Смазали японцы. Однако тут как раз случайно проходил конвойный батальон, который занялся преследованием злоумышленников, для чего пересёк границу и сбил гарнизон ближайшего населённого пункта.

– Карту, – блеснув гневным взором в сторону моего товарища, генерал-лейтенант спросил: – У вас ведь три таких батальона подготовлено? Один вы только что вывели из-за реки. А второй, получается, отправили на дело. И не пытайтесь меня убедить, будто всё произошло случайно.

– Реальную выучку войска получают, только участвуя в боевых действиях, – поторопился я его успокоить. – Начинать большую войну самураи сейчас не готовы – вот и обкатаем тактику на малых конфликтах, тем более они сами нарываются. Через год развернём обстрелянные батальоны в полки, а потом к тридцать девятому году тем же способом получим уже три вполне боеготовые дивизии, оснащенные по последнему слову техники и укомплектованные опытными, проверенными в деле бойцами.

– Если вы согласны, – поддержал меня Кобланды, – большое дело получится для страны и неприятный сюрприз для гидры мирового империализма.

– Вы, товарищи, меня за советскую власть не агитируйте, – рявкнул на нас «проверяющий». – Отдыхайте тут… пока. А завтра покажете мне батальон, что вышел из боя. И не в парадном строю, смотрите, а в самом настоящем обычном состоянии. Я у вестового обмундирование позаимствую – притворюсь младшим командиром на манер сообщника твоего – Беспамятного, а ты, Кобландыевич, смотри, чтобы без показухи мне!

* * *

Сколько сюрпризов ожидало комкора – в точности не скажу. Но мне их хватило за глаза. Начну с того, что ППТ я не узнал, хотя были они у шестерых из числа восьми членов десанта каждой бранзулетки – на стволах появились дырявые кожухи, как на привычных нам ППШ. Понятно, чтобы боец не обжигал руки о ствол. Кроме того, заметно короче стали магазины.

– Пришлось выбирать между ёмкостью и удобством стрельбы из положения лёжа, – улыбнулся отделенный, чей экипаж мы выбрали в качестве жертвы любопытства высокого столичного гостя.

В таком стрелковом отделении просто боец, именуемый стрелком, оказался всего один. Потому что присутствовали там ручной пулемётчик со вторым номером и снайпер, вооружённый незнакомой мне винтовкой с оптическим прицелом. Снайперу полагался помощник-прикрывающий. Ещё имелся собственно командир отделения, телефонист и артиллерийский корректировщик. Как мне пояснили – последний, восьмой боец обычно использовался «по обстоятельствам» – послать куда, посторожить, сбегать глянуть – как оно там…

В оснащении мотострелков сразу бросились в глаза «фартучки», скрещенными на спине лямками и широким поясом напоминающие форменные фартуки гимназисток. Собственно передника спереди почти и не было, вернее основная его часть оказалась на боках, где в кармашках гнездились запасные обоймы, цилиндрические предметы и пистолет с ужасающим стволом – ракетница. Так вот – цилиндрические предметы оказались гранатами, а ракетница – гранатомётом. Она посылала снаряд метров на триста по высокой траектории, но взрывался он, как я понял, не от удара, а по времени. То есть при дальнем выстреле – ещё в воздухе, а при ближнем падал на землю и ждал, пока догорит запал.