Локация «Берег»

— Думаю, тебе будет безопаснее отсидеться после этого в посольстве. Заметишь ты наружку или нет — бабушка надвое сказала. Рисковать не станем. Из посольства на машине Карпова поедешь в аэропорт — машина принадлежит посольству, дипломату, а стало быть на нее распространяется дипломатическая неприкосновенность. Всё. Информировать меня оттуда не надо. Работаем в режиме, так сказать, радиомолчания, во избежание перехвата. Приедешь, доложишь. Удачи!

Перед отъездом Ермилов детально изучил дело Кедрова-старшего. Там было все описано настолько обстоятельно, что Олег проникся невольным уважением к Миронову, проделавшему сей титанический труд. Много в деле встречалось упоминаний об Александре, даже о том писал Дмитрий Кириллович, иногда сбиваясь на дореволюционный русский с ятями, что Кедров-младший, перед VI Международным фестивалем молодежи и студентов в Москве, сломал левую руку, участвуя в парусной регате, и отец сам оперировал его сложный перелом.

Полюбопытствовав в архиве, Олег нашел сведения о месте захоронения Миронова на Ваганьковском кладбище.

Ермилов не поленился съездить и отыскать с большим трудом на старом, заросшем кладбище небольшой каменный обелиск с надписью почти сравнявшейся по цвету с серым, словно бетонным камнем: Миронов Дмитрий Кириллович 1881–1967 гг.

Ермилов присел на низкую, поросшую мхом, каменную скамью рядом с могилой. Заметил скорлупки пасхальных яиц на цветнике и поблекший маленький венок около надгробного камня. Машинально отметил, что к Миронову ходят родственники. Дети, а, скорее, внуки или правнуки.

Иван Аркадьевич тоже, наверное, в мире ином. Только лежит в далекой тунисской сухой земле. Он 1893 года рождения. В 1992 году, когда пропал без вести его сын, Ивану Аркадьевичу исполнилось бы сто лет.

Олег, наклонившись, положил на цветник ближе к цоколю обелиска букет из белых и красных роз. Подумал с горечью, что в начале прошлого, уже прошлого, века судьбы развели Кедрова и Миронова по разные стороны баррикад — революционная стихия разделила их и таких, как они, на красных и белых. А вот поди ж ты! Свела на одном и том же поприще служения России.

— Пожелали бы вы мне удачи, Дмитрий Кириллович, — вздохнул Олег, перекрестился и, не оглядываясь, пошел по аллее к выходу. За высоким забором шумел город и ждали дела.

…Ермилов взял в дорогу пару книжек по ЮАР, которыми снабдил его Рукавишников из МГИМО.

Олег начал читать про устройство золоторудных шахт и сразу вспомнил голландца Барта Ван Дер Верфа. Правда, описывались шахты в Витватерсранде 1948 года. Но что-то подсказывало, что к 1986 году, они не сильно изменились. При том, что в глубочайших выработках стояли системы охлаждения воздуха, температура достигала плюс тридцати двух градусов по Цельсию, а ведь надо было и работать при такой жаре. А когда-то этих охлаждающих систем не существовало, рабочие теряли сознание, им кололи уколы лобелина, а каждые полгода приходилось менять рабочих по состоянию здоровья. Вот и раскошелились на вентиляторы.

Узкие норы, в которых работают шахтеры, это и есть пласты золотоносной руды. Девяносто сантиметров в диаметре и больше километра тянется этот пласт-тоннель вглубь. Пустые породы руководство шахтой выносить на поверхность не дает, только с золотом. Оцарапанные до крови об острые края породы шахтеры врубаются перфораторами в золотую породу. Не берут с собой еду, только мачеу — слабо-алкогольный напиток на кукурузных зернах. Инженеры лазят по тем же норам вместе с шахтерами.

Олег с восхищением подумал о выносливости Ван Дер Верфа. При такой адовой работе он еще промышлял разведкой. И обижался, что ему не дали внедриться в проект «Берег», к герру Крэйсу.

Положив книгу на откидной столик, Ермилов подумал, где же этот неуловимый герр Крэйс? Почему документы оказались у его любовницы, как ее охарактеризовал Дахак? Олег чувствовал свою вину в гибели Рафаэля. Надо было уговорить араба бежать…

Ермилов вернулся к книге и нашел выдержки выступления 1989 года руководителя Националистической партии Ф. де Клерка. Олег потер лоб и вспомнил, что де Клерк стал президентом ЮАР в том же 1989 году.

«Наша цель — новая Южная Африка, полностью измененная Южная Африка; Южная Африка, освободившаяся от антагонизмов прошлого; Южная Африка, свободная от господства и угнетения в любой форме, и Южная Африка, в которой демократические силы — все разумные люди — объединились бы вокруг взаимоприемлемых целей против радикализма, независимо от того, откуда он происходит… Белое господство, в той мере, как оно существует сейчас, должно прекратиться… Моя партия стремится к созданию страны, свободной от расизма, ненависти, дискриминации по расовому признаку».

«А где вы раньше были, господин де Клерк? — подумал Олег. — Когда у вас под носом шуровали такие как Бассон?»