Читаем Лобановский полностью

Типические ситуации, не возникающие спонтанно, а постоянно тренируемые во время подготовки к матчам и постоянно в матчах возникающие, — оружие весьма действенное. Виктор Александрович Маслов рассказывал, что киевские динамовцы, например, всегда знали, что, «если Серебряников выходит к воротам соперника справа, следует укороченная передача на ближнюю штангу, куда стремительно выходили Хмельницкий или Пузач. От Лобановского же передачи шли на дальнюю штангу, и на них откликался Базилевич. На дальнюю же штангу подавал слева Серебряников, а Биба справа производил прострел, при котором мяч летел на средней высоте или низом, — и это тоже знали партнёры».

Критика оппонентов вызвана скорее всего нежеланием разобраться в том научном обосновании, которое Лобановский и его помощники применяли к футбольной игре: к тренировке и тактическому построению. Они считали, что привнесение в игру научных рекомендаций, да ещё с помощью компьютера, только вредит ей. Лобановский же полагал, что футбол может и должен использовать многие достижения науки и техники. Его соратник Анатолий Зеленцов считал, что в процессе тренировки игроки должны запомнить и отработать разнообразные модели поведения в различных игровых ситуациях. Ему модель поведения спортсмена представлялась в виде «многоэтажной» пирамиды. Тренировочный процесс и игра моделируются, помимо всего прочего, при помощи достоверных сведений о каждом футболисте, выдаваемых компьютером после тщательного обсчёта технико-тактических действий игроков в каждом матче. Информация о соперниках всегда пользуется спросом. Рассказывают, например, что в начале 50-х годов, когда в Москву приезжали проводить товарищеские матчи команды из «братских» стран, в гостинице, в которой они жили, были установлены подслушивающие устройства, причём именно в тех помещениях, в которых тренеры делали установку на матч. В XXI веке развернулась «охота» за компьютерными сведениями о соперниках.

Лобановский, Базилевич и Зеленцов ввели в обиход слово «коалиции» применительно к футбольным командам, состоящим в игре из больших, средних и малых «коалиций». Когда Лобановский однажды произнёс слово «коалиция» на каком-то совещании в Управлении футбола Спорткомитета СССР, его строго поправили: мы смотрели в словаре у Даля — это слово к футболу неприменимо...

Сакки с этим определением знаком. Дело не в схеме. «Не в 4—4—2 или 4—2—1—3, — говорит он, — Важно иметь команду, которая упорядочена, в которой игроки связаны друг с другом, двигаются вместе, как одно целое. Немногие ставят во главу угла взаимопонимание, очень немногие. Большинство команд состоит из маленьких групп. Между ними нет связи, они оторваны одна от другой». Сакки не произносил слово «коалиция», которым оперировал Лобановский и на том этапе, когда работал вместе с Базилевичем и Зеленцовым, и тогда, когда был полностью самостоятелен, но именно это вытекает из его суждений относительно коллективных передвижений («как одно целое») и слабости в тех случаях, когда маленькие группы игроков «оторваны одна от другой».

Основной посыл коалиционных действий — компактность. Для того чтобы понять, что это такое, достаточно представить себе синхронно действующую группу из десяти полевых игроков, в которой расстояние между линиями обороны и атаки составляет метров 25 (а то и меньше), и этот живой организм слаженно противостоит сопернику, перемещается вместе, перекрывая при обороне все зоны и не позволяя противнику выкарабкаться из-под пресса, а в атаку — желательно скоростную — бросая малые, а то и средние (до шести-семи игроков) коалиции. Карлос Альберто Паррейра, выигрывавший со сборной Бразилии титул чемпиона мира, вовсе не шутил, когда говорил в 2003 году на тренерском семинаре в Рио-де-Жанейро, что футбольная тактика в своём развитии непременно придёт в будущем к схеме 4—6—0. В интересах достижения максимально возможной компактности. С шестёркой универсалов, способных играть с высокой степенью надёжности в обороне и на высоких скоростях, изобретательно в атаке. И каждый из них — плеймейкер. Тот, у кого мяч. Об этом же ещё в 80-х годах говорил Лобановский, откровенно смеявшийся над теми, кто предлагал увеличить число форвардов до двух, трёх, а то и до четырёх. Финал Лиги чемпионов в 2008 году «Манчестер Юнайтед» выиграл, вообще не имея в составе так называемых «чистых» нападающих.

Борис Андреевич Аркадьев, выдающийся советский тренер, говорил, что те, кто разбирает футбол на составные части, не видят дальше своего носа. Футбол един. «И потому, — настаивал Аркадьев, — он пойдёт по пути развития тактики, обеспечивающей предельно большое количество наступающих и такое же количество защищающихся».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии