Отмар Хитцфельд, ту «Баварию» тренировавший, считает невероятным везением, когда в киевском матче счёт 3:1 в пользу «Динамо» трансформировался в 3:3. «Лобановский, — говорит Хитцфельд, — с первых минут обрушил свою команду на наши слабые места — мало кто из тренеров так умел находить их у соперников. Больше всего я, признаться, боялся, что 3:1 превратятся в 5:1. Киев был близок к этому. Гораздо ближе, чем мы к тому, чтобы сравнять счёт».
Моуриньо, в футбол на высоком уровне не игравший,
Как и Лобановский, Жозе Моуриньо считает, что времена «великих тактических открытий остались позади» и что вряд ли «возможны перевороты в данном учении». Как и Лобановский, Моуриньо не сомневается в том, что «в области методик ещё можно найти нечто совершенно новое и неизвестное».
Как-то новичок бундеслиги «Хоффенхайм» из маленького немецкого городка стал «зимним» чемпионом, и все в Германии вдруг заговорили о том, что сила дебютантов не в привычной эйфории выходцев из низшего дивизиона, а в хорошо поставленной игре и в высоком уровне физической подготовленности. Заговорили и о заслуге тренера — Ральфа Рангника, который не скрывает, что многому научился у Валерия Лобановского.
«Это было много лет назад, — поведал Рангник. — Я только начал работать тренером в “Виктории” (Бакнанг). При этом и сам иногда как игрок выходил на поле. Мы проводили товарищескую встречу против киевского “Динамо”, возглавляемого Лобановским. Советская команда тогда как раз была на сборе в Руйте под Штутгартом. У динамовцев блистали Олег Блохин, Алексей Михайличенко и другие. Матч проходил в феврале на искусственном покрытии. Поле, помню, было ужасным. Я был играющим тренером, и в какой-то момент мне показалось, что в “Виктории” на три человека меньше. Я даже на поле быстренько всех пересчитал. Нет, футболистов в обеих командах было поровну. Динамовцы попросту оказались на три головы сильнее нас. После этого стал ездить в Руйт на каждую тренировку Лобановского. Наблюдая за занятиями этого большого тренера, узнал для себя очень много нового. Динамовцы играли в совсем другой футбол — он резко отличался от того, который показывали тогда клубы бундеслиги».
Рангника больше всего поразила слаженность динамовской игры при прессинге. Он вспоминает, как немецкий журналист спросил у Лобановского, в чём, по его мнению, суть современной футбольной философии, и Лобановский ответил: «Прессинг. На всех участках поля».
«Лобановский был не из тех, кто много говорил, — сожалеет Рангник о том, что ему не удалось плотно пообщаться с советским тренером. — Когда я попытался с помощью переводчика задать ему несколько вопросов, сразу понял: это не очень коммуникабельный человек. Но я не пропускал потом ни одну его тренировку. В последующие годы и динамовцы, и сборная СССР в Руйте тренировались часто. Когда я узнавал, что Лобановский в окрестностях Штутгарта, тут же всё бросал и приезжал в Руйт».
Лобановский и Базилевич считали, что сам по себе тотальный футбол не был только голландским изобретением. Он продукт своего рода интегрального творчества, в котором, помимо голландских, принимали участие лучшие команды мира — немецкие, французские, бразильские... «Своё применение эти наработки, — говорит Базилевич, — нашли и в киевском “Динамо”». «Шинель» тотального футбола была в Киеве наброшена на хорошо подготовленные к этому наряду крепкие к тому времени плечи. Лобановский и Базилевич и без подсказок со стороны примеряли на себя одежды футбола будущего. Закрытость советской системы в какой-то степени позволяла им обойтись без слепого копирования.