Ливень

Лоран. Неправда. Все мы заложники ситуации в той или иной степени. Кто-то больше, кто-то меньше.

Феликс. Ты её поддерживаешь?

Лоран. Я не поддерживаю ни одного из вас. Но сострадание несчастным — моя работа. В бунтах, конечно, нет ничего славного, только разрушение…

Анна. Иногда оно — выход!

Лоран. Не знаю. Я об этом пообщаюсь со священником.

Анна. А ты все вопросы с ними обговариваешь?

Лоран. (усмехается) Это уже моё дело.

Феликс. (Анне) Не понимаю я вас всё равно.

Анна. И не поймёшь. Не в моём ритме бьётся твоё сердце. Знаешь, может я не очень хороший человек. Смуту сею. Девушка, а хожу в штанах, и всё же, когда меня не станет, будут те, кто по мне заплачут. А кто заплачет по тебе? Безразличный человек… страшен.

Феликс. Прямо уж?

Лоран. За безразличие платятся забвением.

Феликс. Кто говорит… Кто был небезразличен, того затоптали.

Лоран. На того волю уповают! Если ты безразличен, кому ты окажешься нужным?

Феликс. Разве мне чья-то нужда?

Лоран. Пропащая душа, Феликс, пропащая…

Снаружи лачуги громко свистит ветер.

Анна. Интересно, бунт в городе N уже обрёл полную силу? Дела ведь давно начались, жаль, я опоздала.

Лоран. Он прервётся хотя бы на ночь?

Анна. Нет конечно. Народ в больших городах зол, жаден до крови, эта жажда не даст ему спать.

Феликс. (фыркает) Нападать под покровом ночи — очень честно.

Анна. Голодным жизнь портить — тоже. Но тут и другая любопытная вещь есть: знаете, в недалёких деревнях праздники осени устраивают? В честь урожая. Я слышу дух веселья и запашок вина даже отсюда, и он перемешивается с духом животной злобы — интересное сочетание.

Лоран. Как так может быть? В городе — бунт, в деревне — праздник?

Феликс. Ну, это логично. Это наша человеческая черта: пока одни дерутся, другие празднуют. Потом они меняются местами.

Анна. (кивает, говорит Лорану) Чья-то семья этой ночью лишилась матери, в другой — умер младенец. А в третьей думают: как там поживают наши винограднички. Так всегда было. И всегда будет. Все одновременно не страдают, только по очереди.

Лоран. Это жестоко.

Анна. Да жизнь в целом — жестокая штука.

Феликс. Хоть в чём-то я с вами солидарен.

В окно задувает ветер с дождём. Огонь в камине тухнет.

Лоран. Господи! Этого только не хватало.

Анна. Закройте окно хоть чем-нибудь! Его выбьет окончательно, мы с воспалением лёгких все сляжем! А на мне кроме рубахи ничего и нет, джентльмены, имейте совесть!

Лоран. Я мантию свою не сниму — окоченею!

Анна. Феликс?

Феликс. А что я сразу?

Лоран. У тебя шуба плотная!

Феликс. И что с того?

Лоран. Ну послужи доброму делу!

Феликс. Что ещё сделать? Я не вижу никаких причин, по которым должен вам помогать! Вы не вызываете ни сочувствия, не милости, так что…

Анна достаёт серпы, делает шаг в сторону Феликса. Феликс пугается.

Феликс. Так что… я подумал… и передумал, хорошие господа, пойду, завешу окно…

Феликс идёт завешивать окно.

Лоран. (кивая на серпы) Полезные вещицы.

Анна. Вот, к слову, об относительности! Оружие вора! А тебе полезно!

Лоран. Да-да, ты была права, признаю. Как-то я утомился.

Анна. Так иди и спи.

Лоран. Нет, в смысле духовном. Хочу поговорить.

Анна. С кем?

Лоран поднимает взгляд к потолку.

Анна. (мрачно) А. Поняла.

Лоран вздыхает, обматывает цепочку с крестом вокруг ладони. Он отходит, становится на колени.

Анна. Ты надолго?

Лоран. Посмотрим.

Анна. Пойду… дров нарублю.

Лоран. Мокрых?

Анна. Выбора мало.

Анна вздыхает и уходит.

ЯВЛЕНИЕ 3.

Феликс оглядывается.

Феликс. Брезгует.

Лоран. Спасибо, что вслух ничего не говорит. Как кое кто.

Феликс. Я её терпеть рядом с собой не обязан.

Лоран. Да зная твоё мнение, ты вообще никому ничем не обязан.

Феликс. И очень хорошо. Мне авторитет ничей не нужен, он только мешает.

Лоран. А что тебя направляет, когда ты в сомнениях?

Феликс. У меня не бывает сомнений. Сомнения останавливают. От сомнений — регресс.

Лоран. Всё равно, необязательно тыкать людям в их происхождение. Тебе просто повезло, что ты богат.

Феликс. Неприлично богат.

Лоран. Ты своего положения не заслужил. А она своё — вполне возможно.

Феликс. Зачем ты грубишь?

Лоран. Это не грубость. Это — правда. Сам соглашался, что жизнь — жестока.

Феликс. Всё же ты на её стороне?

Лоран складывает ладони и начинает что-то неразборчиво шептать. Феликс отходит от него.