Людовик XIV и его век. Часть первая

— Вы ведь увидите, святой отец, когда придет время читать отходные молитвы, не так ли?.. Впрочем, я заранее пометил их все.

Несколько минут спустя король впал в агонию, и епископ Мо начал читать молитвы. Король уже ничего более не говорил и ничего более не слышал; казалось, дыхание жизни мало-помалу покидало его и все части его тела умирали одна за другой: сначала ступни, затем ноги, потом руки; затем даже хрипы его стали прерывистыми, так что по временам казалось, будто он уже мертв; наконец, без четверти три пополудни, 14 мая 1643 года, в день Вознесения Господня, Людовик XIII испустил последний дух, процарствовав тридцать три года без одного часа.

О Людовике XIII, подлинное место которого в истории указать легче, чем когда дело касается кардинала Ришелье, никогда не было двух суждений, и суд потомства не опроверг суда его современников.

Людовик XIII, звавшийся Справедливым не по причине способности бесстрастно вершить правосудие, а потому, по словам одних, что он родился под знаком Весов, или, по словам других, что кардинал опасался, как бы короля, страдавшего дефектом речи, не прозвали Людовиком Заикой, так вот, Людовик XIII, как это мог видеть читатель, был довольно жалким государем и довольно посредственным монархом, хотя, как и всем Бурбонам, ему была присуща минутная отвага и способность остроумно возразить; зато, как и все Бурбоны, он в высшей степени обладал тем тайным пороком, который политика превратила в королевскую добродетель: неблагодарностью.

Помимо того, он был скуп, жесток и мелок.

Вспомним, как он отказался от посвящения ему «Полиевкта», опасаясь, что придется дать какое-нибудь вознаграждение Корнелю.

После смерти Ришелье он полностью прекратил выплату пенсионов писателям, даже академикам, заявив:

— Господин кардинал скончался, и нам нет нужды более во всех этих людях, которые годны были только на то, чтобы восхвалять его.

Однажды, в Сен-Жермене, он пожелал увидеть роспись расходов придворного штата и своей собственной королевской рукой вычеркнул из списка молочный суп, который генеральша Коке ела по утрам; затем, увидев, что г-н де Ла Врийер, пребывавший, впрочем, в большой милости, велел подавать лично себе печенье, сказал ему при первой же встрече:

— Э, Ла Врийер, да вы, по-видимому, очень любите печенье!

И он отменил печенье Ла Врийера точно так же, как и молочный суп генеральши Коке.

Правда, однажды Людовик XIII показал замечательный пример великодушия. Вскоре после похорон одного из своих камердинеров, очень им любимого, король, по своему обыкновению, просматривал отчет об издержках, чтобы в точности знать, во что обошлось лечение больного, и, увидев запись: «Банка студня для такого-то», воскликнул: «Ах, по мне, так пусть он съел бы шесть таких банок, лишь бы остался жив!»

Это что касается его скупости. Но мы сказали также, что он был жесток.

Первыми его шагами такого рода стали убийство маршала д’Анкра и казнь Элеоноры Галигаи. Позднее, во время осады Монтобана, король безучастно взирал на несколько десятков тяжело раненных гугенотов, лежавших в сухом рву замка, где он разместился, и ожидавших хирурга, которого им так и позабыли прислать. Несчастные люди умирали от жажды, и их буквально пожирали мухи. Так что бедняги корчились от боли и беспрестанно кричали. Людовик XIII не оказал им никакой помощи и даже воспрепятствовал тому, чтобы это было сделано. Напротив, он с великим удовольствием смотрел на их предсмертные мучения и, подозвав к себе г-на де Ла Рош-Гийона, чтобы вместе наслаждаться этим зрелищем, сказал ему:

— Граф, вы только посмотрите, как гримасничают эти храбрецы!

Позднее, когда г-н де Ла Рош-Гийон был при смерти, Людовик XIII послал справиться, как тот себя чувствует.

— Плохо, — отвечал граф, — и потому скажите королю, что если он желает позабавиться, то ему следует поспешить, ибо я вот-вот начну гримасничать.

Известно, насколько сильно и каким образом Людовик XIII любил Сен-Мара. Однако он не только ни на минуту не подумал помиловать своего бывшего фаворита, но в день его смерти, когда пробил час, на который была назначена казнь, король посмотрел на стенные часы, сверил их с карманными и произнес:

— Вот в эту самую минуту господин Главный скорчил, должно быть, прескверную гримасу!

Вот и вся надгробная речь, которой удостоился от Людовика XIII несчастный молодой человек, хотя совсем незадолго до этого король, казалось, испытывал к нему настолько нежную любовь, что проявления ее, как мы видели, порой доходили до смешного.

Это что касается его жестокости. Однако мы сказали еще, что он был мелок.