Люди сороковых годов

«Сей замок построен в 1537 году Петром Фирлеем, кастеляном вислинским. Фирлеевы замки стояли также в Огродзенце под Ченстоховым, в Смолени, в Любартуве и других местах. В стены эти вступи, путник, с чувством полного уважения и поэтичности! Они суть свидетельство силы и достоинства знатного рода.

Во времена Яна Фирлея сам воевода Люблинский развлекался здесь, и Ян Кохановский писал свои сочинения.

В 1606 году укрылся в сем замке преследуемый королевским войском Зигмунда Третьего предводитель повстанцев Никола Зебжедовский, и была бы здесь кровавая сеча, если бы не вмешались сенаторы, заставившие Зебжедовского подчиниться королю.

Гордый маршал пошел пешком ночью к королевскому обозу, чтобы поцеловать руку ненавистному для него человеку, прося при этом, чтобы король прислушался к желаниям народа. Король просьбу отклонил. Так под стенами сего замка развеялся окончательно дух терпимости.

Полвека спустя, в 1656 году, замок был осажден шведским войском короля Густава, охрана замка в те времена была немногочисленна. Она оборонялась геройски, но шведы взяли приступом и разграбили замок. Награбленное золото, серебро, бриллианты, гобелены, картины они вывезли на 150 возах. Строения они сожгли четвертого февраля 1656 года.

Замок, однако, был восстановлен, уже в 1672 году отдыхал здесь в январе король Михаил Вишневский. В 1716 году тут долгое время, находился король Август II. И здесь он проводил переговоры при участии князя Долгорукого с конфедератами, желавшими ухода войск Августа из страны.

В 1809–1823 годах, в час нашествия Наполеона, замок пришел в упадок. Мрамор и драгоценности были вывезены отсюда. После этого над дальнейшим разрушением замка работало время».

Внизу таблицы торопливой рукой было приписано:

Сию крепость взяли штурмом 4. VIII. 44 г. советские солдаты майора Нехаева. Уходим вперед, товарищи!

И еще одна приписка мелом:

А также артиллеристы капитана Скрылышева, полевая почта 16943.

Скрипнули ржавые петли двери, и молодцеватый офицер с орденом на груди, козырнув генералу, лихо отрапортовал:

— Старший лейтенант Кичкин! Никаких происшествий на вверенном мне участке не обнаружено, не считая трех разрывов ноль пять левее ориентира два…

И уже менее официальным тоном добавил:

— Тяжелыми кидался, сволочь…

Мы прошли по неширокому внутреннему дворику, заросшему травой, выбившейся из-под растрескавшихся каменных плит. Горьковатый дух прели витал над шуршащей вялой листвой одичалой сирени. Причудливые остовы полуразрушенных башен маячили по углам замка, отдаленно напоминающего плывущий корабль. Стены местами рухнули, обнажая внутренность бесчисленных комнат, зал и переходов, еще сохранивших остатки былой роскоши. Бездонный колодезь, из которого защитники замка в дни осад черпали воду, источал тяжелый дурманящий запах плесени.