Любовные ошибки леди Валери

Ему еще никогда не было так легко с женщинами. Правда, опыт общения с ними у него ограничен, если не считать родственниц графа Лосфорда. Граф и его жена до самой смерти выглядели счастливыми. А Сесили и Марк ради своей любви осмелились не повиноваться самому королю. Даже герцог был влюблен в свою Бланш. Тем понятнее, почему он не мог так же боготворить свою нынешнюю жену.

А его мать, казалось, вела постоянную войну с собственными братьями. Они держали в страхе всю округу, а потом скрывались за толстыми стенами замка, недоступные и неприкосновенные.

Он встал, помог Валери сесть на коня, затем сам вскочил в седло.

– Когда вы увидите Замок плачущих ветров, вы, надеюсь, лучше поймете, что за «конь» ваш будущий муж.

Он поскакал вперед, чтобы она не задавала лишних вопросов. Он больше не может скрывать от нее, из какой он семьи. Лучше она все услышит от него. А после того, как она узнает хотя бы часть правды, возможно, именно она откажется от него. Они еще не скрепили их брачный союз. Даже церковь в таких случаях допускает разрыв помолвки.

И тогда он снова будет свободен и сможет в одиночку возвращать Кастилию – как он всегда и собирался.

При этой мысли ему не стало лучше.

Валери понимала, что Гил не хочет возвращаться на земли Волфордов. Когда она увидела Замок плачущих ветров, она поняла почему – хотя бы отчасти.

Здание представляло собой массивную пустую раковину.

От стен отваливались огромные каменные глыбы, оставляя дыры, похожие на раны. Разбитые ставни больше не защищали стены с бойницами, за которыми когда-то стояли лучники; дыры походили на пустые глазницы. Несколько слуг, которые вышли их встречать, напоминали призраков.

«Такими делами занимается управляющий», – говорил он когда-то. На его месте Валери выгнала бы этого лентяя!

Управляющий, о котором шла речь, потрясенный тем, что ему придется устраивать на ночлег не только сэра Гила и его небольшую свиту, но и женщину, едва успел как следует поздороваться и тут же поспешил прочь, оставив ее в мрачной прихожей, пока Гил размещал своих спутников и приказывал задать корм лошадям.

«Никто не приедет», – говорил он. Теперь она понимала почему. Никого не осталось.

Когда он вернулся в главный зал, она не увидела у него на лице ни волнения, ни радости от встречи с родным домом. Видимо, с ним Гила связывали совсем не счастливые воспоминания. Ничего удивительного, что он грезит о Кастилии.

– Значит, ваши родные здесь не живут, – сказала Валери; она была уверена – у него не осталось ни матери, ни сестры, никого, кто заботился бы об этом мрачном, пустом замке или жил в нем.

– Они умерли. – Он покачал головой.

Долго ли пустует замок? Сад может быстро зарасти сорняками. А как скоро начинает разрушаться дом?

Она открыла рот, собираясь задать вопрос, но благоразумно промолчала. Судя по выражению его лица, ему было не до вопросов.

– Управляющий приготовит вам главную спальню, – сказал он.

– А вам? – Она была благодарна за то, что сегодня он не потребует разделить с ней постель.

– Я устроюсь со своими людьми в главном зале.

Они лягут по-солдатски, по-походному, расстелив одеяла вокруг очага.

Валери с тоской вспоминала свои маленькие, уютные дом и сад, напитанные любовью нескольких поколений. В саду росли розовые кусты; за девяносто лет они успели хорошо укорениться. Когда они цвели, цветки покрывали зеленые ветки сплошь, словно гобелены на стенах замка.

Если бы можно было жить здесь, а не ехать в Кастилию! Валери не сомневалась, что ей удастся сделать уютными эти холодные стены.

Но сейчас она приехала сюда не ради собственного будущего, а ради королевы и ее ребенка.

– Где искать повивальную бабку?

– Я послал за ней. – Гил повернулся, собираясь уходить. – Как только ваши комнаты будут готовы, управляющий проводит вас туда.

Как она ни устала после бесконечной скачки, ей очень хотелось удалиться в предложенную им постель, но ей дали мужа, а вместе с ним – его жизнь. Она не позволит ему снова убежать от нее!

– Подождите! – велела она так громко, чтобы он не мог притвориться, будто не слышал ее. Она должна сказать сейчас. – Если мы поженимся, здесь будет мой дом.

– Я уже вам говорил. Здесь мы жить не будем.

– Даже если мы будем жить при дворе. Даже если мы отправимся… – Она ахнула, осознав свою ошибку. Пока слова не слетели с ее губ, она сама не понимала, как сильно ей хочется остаться. Помолчав, она поспешила исправиться: – Даже когда мы отправимся в Кастилию! – Она надеялась, что он не накричит на нее за ее сомнения, и поспешила его умилостивить: – А мы непременно туда отправимся. Я знаю.

Его охватила какая-то давняя боль; она ощущалась в уголках его глаз. Ее страхи утихли. Видимо, ни его сердце, ни его дом давно не знали утешения.

Она заговорила мягче:

– Здесь ваша земля, земля, которая будет принадлежать… – Сможет ли она рискнуть и произнести эти слова? – Нашему сыну. Я об этом позабочусь.

Он довольно долго молчал. Она пыталась понять, о чем он думает. Что у него на лице? Удивление? Гнев? Скаргилл всегда набрасывался на нее немедленно. А ее будущий муж, похоже, всегда сначала думает.