Любовные ошибки леди Валери

Несмотря ни на какие задержки в пути, Гил понимал: скоро они окажутся в Лестершире. И тогда он, наконец, вынужден будет рассказать Валери некоторые подробности своей жизни.

Что она тогда о нем подумает?

– Должно быть, герцог очень вам доверяет, – заметила Валери, когда в полдень второго дня они устроили привал.

Она впервые как-то отозвалась о его назначении; несмотря ни на что, ее слова были ему приятны. Гил много лет ждал такой чести, и надежда постоянно жила в нем. О Кастилии постоянно напоминал камешек из дворцового сада с кусочком отколовшегося изразца.

– Монсеньор Испании знает, что больше меня никто в его свите так не хочет вернуть Кастилию. Как военачальник я сделаю все, чтобы мы добились своей цели.

– Я имела в виду вовсе не Кастилию.

– Что же? – ошеломленно спросил он.

– То, что он доверил вам привезти к королеве повивальную бабку.

Как это похоже на женщину – думать о мелочах! Неужели она не понимает, какая великая перед ним цель?

– Я бы предпочел готовиться к тому, чтобы вернуть трон.

– Но для него ничто не может быть драгоценнее, чем жизнь его жены и ребенка. Даже возможность взойти на престол.

Гил пожал плечами; ему стало не по себе. Да, наследник важен, но он не напрашивался на нынешнее задание. И еще меньше ему хотелось возвращаться в Замок плачущих ветров.

– Я должен искать другие пути в Кастилию, а не скакать в Йорк, чтобы привезти какую-то конкретную повивальную бабку, потому что его испанка боится делать то, ради чего она и появилась на свет.

Валери вздрогнула, как будто он ее ударил.

– Как вы грубо выразились! Да, деторождение – часть Божественного замысла, но никто не может с уверенностью утверждать, что ребенок или мать останутся живы.

Теперь ему стало стыдно.

– У меня пока нет своих детей. – Это не оправдание, любому дураку известно столько же. – Я не должен был так говорить. Жизнь королевы действительно в опасности?

– Так считает леди Кэтрин.

Странный ответ!

– А вы?

Она долго молчала и, прежде чем заглянуть ему в глаза, снова долго смотрела в сторону.

– У меня никогда не было детей. Я не знаю.

– Никогда? – Да, она говорила, что у нее нет детей, но он думал… ну да, она ведь сама сказала: многие дети не выживают.

Валери покачала головой.

– Мне следовало давно вам сказать. Вы имеете право знать до того, как мы… – Она отвела глаза. – Возможно, вы захотите жениться на другой.

Он вспомнил Дени, сына Сесили и Марка. Он мечтал стать отцом такого мальчика. Когда-нибудь.

– Вы… бесплодны?

Одно слово как будто вскрыло старую рану.

– Не знаю!

Он не слишком разбирался в таких вещах. Но вина лежит либо на мужчине, либо на женщине – так ему говорили.

– Есть ли у Скаргилла дети от других женщин? Углы ее губ дернулись в подобии улыбки.

– Вам должно быть это известно лучше, чем мне. Нет, о Скаргилле он вообще ничего не знал.

– Мне почти ничего не известно о его… привычках. – Он покаянно улыбнулся. – Что я и доказал при нашей первой встрече!

Она в ответ опустила голову.

Валери оказалось трудно разгадать. Она казалась ему то холодной и колючей, то кроткой и покорной. Иногда же в ней проступала женщина, способная смеяться над жизнью. И даже над самой собой.

И возможно, над ним, когда он того заслуживает.

– Я поступил грубо, докучая вам. – Чем ближе к родной земле, тем больше он, казалось, терял приобретенные с таким трудом рыцарские навыки: то он хвастает своей преданностью повелителю, то ведет себя с будущей женой как неотесанный олух. – Разумеется, мы поженимся.

И хотя он сказал так, чтобы утешить ее, в глубине души он ощущал убежденность большую, чем ему хотелось бы.

Но она, услышав его ответ, не улыбнулась. Посмотрела так, словно ума у него не больше, чем у кур, которые стояли под проливным дождем, как будто светило солнце.

– Вы имеете полное право знать такие вещи. Купили бы вы лошадь, не заглянув ей сначала в зубы и не осмотрев ее бабки?

– Женщина – не лошадь. – Он сам виноват, что заспорил. Теперь Валери вынуждена оправдываться перед ним, хотя сама совсем не знает о его прошлом. А ему по-прежнему недостает храбрости или чести, чтобы во всем ей признаться.

– Но ведь браки заключают в первую очередь для того, чтобы рождать и воспитывать детей, – заметила она. – Если окажется, что я… если я не смогу… – Несмотря на свою прямоту, она не могла выговорить последние слова.

Он рассердился из-за того, что она думает о таких вещах. Да, он хотел сына, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Возможно, Господь решил дать ему бесплодную жену и избавить мир еще от одного ребенка, в чьих жилах течет кровь Бруэнов.

– Мы больше не будем об этом говорить.

Валери открыла рот, словно собиралась возразить, но потом плотно сжала губы.

– Как вам угодно.

На словах она подчинялась ему, однако он не сомневался: она считает его дураком.