Любовники. Плоть

– Это так же шиб, как левая рука Предтечи, – согласился Хэл. – Но, возлюбленный мой гаппт, вы в своей краткой нотации забыли одну вещь.

И в его голосе звучал сарказм не слабее, чем у Порнсена.

– Что ты хочешь этим сказать? – чуть ли не взвизгнул гаппт.

– Только то, – торжествующе ответил Хэл, – что вы тоже участвовали в этой аварии. И создали ее в той же степени, что и я!

Порнсен вытаращил глаза. Сказал хнычущим голосом:

– Но… но ведь ты вел машину!

– Нет в том ни малейшей разницы, как вы меня всегда учили! – Хэл нагло усмехнулся. – Вы согласились участвовать в столкновении. Иначе мы бы разминулись со зверем.

Порнсен перестал затягиваться, рука у него дрожала. Ярроу смотрел, как она повисла вдоль тела Порнсена, пальцы этой руки перебирали семь хвостов плетки на рукояти, торчащей из-за пояса.

– Ты всегда демонстрировал достойную сожаления гордыню и независимость. Такая наглость твоего поведения не соответствует структуре вселенной, каковая была явлена человечеству Предтечей, да будет реально его имя.

– Я отправил к Ч [затяжка] – да простит их Предтеча! – дюжины две людей. Мне неприятно было так поступать, потому что я любил их всем своим сердцем и всей своей личностью. Я плакал, сообщая о них святой иерархии, ибо я – человек мягкосердечный. [Затяжка!] Но таков был мой долг как Ангела Хранителя Pro Tempore: предупредить и искоренить эту отвратительную болезнь личности, ибо она могла распространиться и заразить идущих за Сигменом. Нереальность терпеть нельзя. Слишком слаба личность и драгоценна, чтобы подвергать ее соблазну.

– Я был твоим гапптом с самого твоего рождения. [Затяжка!] Ты всегда был непослушным дитятей. Но тебя можно было любовью вернуть к послушанию и покорности, и ты часто ощущал мою любовь. [Затяжка!]

Ярроу почувствовал, как бегут по спине мурашки. Смотрел, как крепко сомкнулись пальцы гаппта на этой «любви», торчащей у него из-за пояса.

– Но лишь когда тебе исполнилось восемнадцать, ты реально отклонился от истинного будущего и показал свою слабость перед псевдобудущими. Это тогда ты решил стать наврумом, а не специалистом. Я тебя предупреждал, что как наврум ты не продвинешься в нашем обществе далеко, но ты настаивал, а так как наврумы нам действительно нужны, и так как мне велели мои начальники, я позволил это тебе.

– Это уже [затяжка] было достаточно нешиб. Но когда я выбрал тебе наиболее подходящую женщину в жены – как велели моя обязанность и право – ибо кто кроме любящего гаппта знает, какой тип женщины тебе подходит? – я увидел, как ты горд и нереален. Ты спорил и возражал и пытался действовать через мою голову, упирался целый год, пока согласился жениться на ней. За этот год нереального поведения ты обошелся Церству в одну личность…

Хэл побледнел, и отчетливо проявились семь тонких красных отметин, протянувшихся от левого угла губ через щеку к уху.

– Я ничего не стоил Церству! – рявкнул он. – Мы с Мэри были женаты девять лет, но детей у нас не было. Тесты показали, что никто из нас не бесплоден физически. Значит, один или оба из нас не думали плодородно. Я подавал прошение о разводе, хотя и знал, что меня могут отправить к Ч. Почему же вы не настояли на разводе, как того требовал ваш долг, а отложили мою петицию в долгий ящик?

Порнсен достаточно невозмутимо выпустил дым, но одно плечо опустилось ниже другого, будто что-то в нем оборвалось. Ярроу при виде этого понял, что задел гаппта за живое.

– Когда мне стало известно, что ты на «Гаврииле», – сказал он, – я был уверен, что ты попал туда отнюдь не по собственному желанию – чистосердечному стремлению послужить Церству. Я [затяжка] в тот момент подумал, что ты записался по одной-единственной причине. И сейчас я шиб, шиб до мозга костей, что причиной этой было твое порочное желание удрать от жены. А поскольку единственными законными основаниями для развода являются бесплодие, прелюбодеяние и межзвездное путешествие, а прелюбодеяние означает отправку к Ч, ты [затяжка] выбрал единственный выход. Ты стал мертвецом по закону перед тем, как попасть в экипаж «Гавриила». Ты…

– Не надо мне тут про закон! – заорал Хэл. Его трясло от ярости, и он ненавидел себя за то, что не может скрыть эту эмоцию. – Вы знали, что не выполняете как следует функции гаппта, когда отложили мою просьбу! Мне пришлось подписаться…

– Так я и думал! – улыбнулся Порнсен и выпустил клуб дыма. – Я отказал, потому что счел, что это будет нереально. Видишь ли, я видел сон, очень живой сон, и в нем Мэри родила тебе ребенка через два года. И это не был ложный сон, ибо в нем наличествовали безошибочные признаки откровения, ниспосланного Предтечей. После этого сна я знал, что твое желание развода есть лишь суетная погоня за псевдобудущим. Знал, что истинное будущее в моих руках, и, лишь руководя твоим поведением, я мог сделать его настоящим. Я записал этот сон сразу после того, как увидел его, а это случилось всего через неделю после того, как я рассмотрел твою петицию и…