Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

Как стало ясно, не последними людьми в плетении нитей заговора были сэр Мармадьюк Скроуп – Ральф узнал характерные завитушки в почерке и подписи, так похожие на руку того, кто недавно написал для него записку к адвокату, – и граф Нортумберленд, только что унаследовавший титул после смерти отца. Зная этих людей, можно было не сомневаться, что верховодил Мармадьюк, а безвольный Генри лишь подчинялся его указаниям. Что заставило старшего брата примкнуть к заговорщикам – желание примерить на себя лавры своего тезки Генри, первого графа Нортумберленда или другого тезки, дерзкого рыцаря Генри Сорвиголова? [118]Или отомстить королю, не разрешившему ему жениться на будущей королеве – Анне Болейн? Удивительно, что брата не напугала даже казнь Бекингема [119], случившаяся за два года до того. У Скроупа явно был особый интерес в этой истории. Посадив на трон своего ставленника, он мог достичь невиданных высот положения, богатства и власти, недоступных обычному баронету.

Некая мысль вдруг заставила Ральфа достать и разложить на столе злополучную карту. Картограф старательно нанес на плотную дорогую бумагу тысячи деревень, городков и городов, четко обозначил береговую линию и нанес форты береговой обороны, которые усиленно строил король Генрих. При детальном изучении Ральф оценил карту вдвое выше, чем сделал это вначале.

Сэр Мармадьюк неспроста охотился за этой картой – за нее можно было получить целое состояние. Он возжелал заполучить его жену, да еще и карту в придачу, узнав, что у Ральфа имеются такие сокровища. Каким-то образом Скроуп был связан с Тислом, которому не довезли тот пакет, что по случайности попал не в те руки.

Перси вновь заходил по комнате, размышляя, что собирался делать с картой Мармадьюк. Наверняка продать, и лучший покупатель находился по ту сторону пролива. Кто как не французы заинтересованы в планах укреплений береговых линий Англии, возведенных на острове крепостей и проложенных дорог? Это наводило на новые, неожиданные и весьма рискованные мысли о роли Скроупа в подготовке того заговора в 23-м году, когда шла война с Францией и когда смена власти в Англии сыграла бы на руку французам.

Ральф залпом выпил эль, принесенный слугой, и уставился на заваленный бумагами стол. С этим нужно было что-то делать, но что? Отнести королю? Представители семейства Перси часто бунтовали против королей, из-за чего не раз лишались голов, титулов и имущества, и хотя сам Ральф вовсе не был намерен идти против Генриха, предавать брата было не в его натуре, пусть граф и жаждал его гибели. Он решил схоронить письма и карту, пока не придумает, как отвести от себя и своей семьи угрозу и разобраться со своим старым «другом» своими силами.

Как мог он, сэр Ральф Перси, Кардоне, побывавший и в огне, и в штормах, довериться этому человеку?! Видимо, сработало давно забытое, но внезапно возродившееся чувство юношеского братства. Он поквитается со Скроупом – не за себя, а за хрупкую Мод, которую тот посмел преследовать и запугивать, а возможно, и убить.

Меж тем солнце, хоть и невидимое из-за туч, неумолимо двигалось к зениту, и пора было призвать к ответу подлеца – нанести визит на Оулд-Бейли и задать сэру Мармадьюку все накопившиеся вопросы. Ральф заглянул в спальню, полюбовался еще спящей женой, которой полночи не давал покоя, да еще и разбудил перед рассветом. Свернув карту и убрав письма, с незнакомым чувством хозяина отдал распоряжения по дому, наказал Потингтону охранять и никого не впускать ни под каким предлогом, послал за Бертуччо, задал ему хорошую взбучку за столь долгое отсутствие в объятиях молочницы и отправился на Оулд-Бейли.

– Послушай, Берт, – продолжил он свои речи, уже сидя в седле, – сейчас не время болтаться по вдовушкам, нам предстоит распутать весьма опасный клубок.

– Вдовушки никак не могут помешать моей службе, мессер, – ответствовал Бертуччо, мечтательно вглядываясь в солнечный лик, что смутно виднелся сквозь осеннюю облачную дымку, словно свеча за тонкой занавесью.

Ральф не стал продолжать эту тему, поскольку переубедить неаполитанца в том, что касалось женщин, было невозможно, да и сам он сейчас находился во власти женщины, что спала в его постели. Или уже проснулась? Diablo!

– Берт, мы едем к Скроупу.

– Вы упоминали, мессер. К вашему приятелю мессеру Мармадьюку… до чего же трудны ваши английские имена!

– Берт, он не приятель мне, а совсем наоборот.

Когда они были в нескольких ярдах от особняка, Перси закончил короткий рассказ о кознях своего «приятеля», а Бертуччо разразился пылкой речью, призывая всех святых и их оппонентов обрушить гнев на голову подлого предателя. Он осекся на имени святого Варфоломея, осадив коня.

– Мессер, кажется, ваш недруг куда-то направляется…

Ральф потянул узду рыжего, прижимая его к стене. В доме напротив открылись ворота, и сэр Мармадьюк во всей красе, в суконном берете и плаще с меховым подбоем, выехал на улицу верхом на крепком кауром жеребце.

– Куда это он? – спросил у небес Бертуччо, но они, разумеется, промолчали. Вместо них распорядился сэр Ральф: