Любовь варвара

Аехако держится в паре шагов позади меня, от каждого его шага пол сотрясается и дребезжит так, будто сотня металлических пластин переворачивается. Я беспокойно съеживаюсь, хоть бы корабль выдержал…

Световая дорожка останавливается перед арочным проемом с трещиной посередине. Выглядит похожим на двойные двери, на одной стороне которых есть какая-то надпись, а на другой – панель управления. Над головой вспыхивает и потухает разбитая лампочка.

В этот самый момент в моем наушнике раздается очередное чириканье.

– Доложите о том, что вы видите. Стазисные капсулы целы?

– Пожалуйста, открой, – прошу я, прижимая руку к двери. – Мне нужно избавиться от этой штуки!

Металлическая, но отчего-то теплая дверь слегка вздрагивает и со скрипом открывается. Я вхожу внутрь.

– Кира? – зовет Аехако. – Будь осторожна.

К черту осторожность! Я просто хочу избавиться от переводчика. Зажимаю его рукой и, оглядываясь по сторонам, захожу в комнату.

Откровенно говоря, помещение похоже на пугающую лабораторию. Здесь есть операционные столы, несколько скамеек и что-то вроде коек, выступающих из задней стены. На противоположной стене – экраны и мониторы. Будто приветствуя меня, они загораются один за другим, прокручивая непонятные слова.

Пытаюсь сглотнуть ком в горле. Мне не по душе эта лаборатория, но, с другой стороны, я всегда не любила врачебные кабинеты.

– Компьютер, здесь есть что-нибудь, чем можно извлечь посторонний предмет?

– Есть отсек самостоятельной хирургии, – произносит компьютер. – Я активирую его.

Самостоятельная хирургия? Пожалуй, это последняя вещь, которую я хотела бы попробовать. Беспокойство усиливается, когда одна из стен открывается, выталкивая длинную кровать. На мониторах мерцают и пляшут сообщения.

– Пожалуйста, займите место в хирургическом отсеке.

С трудом сглатываю и медленно подхожу к кровати. Я справлюсь. Это все равно что сделать томографию там, на Земле, верно? Ничего страшного. Уверена, что у предков са-кхуйи есть или, точнее, была какая-то анестезия или что-то обезболивающее. Даже если ее нет, все равно придется это сделать.

Меня до сих пор мучают кошмары о том, как пришельцы вживили эту штуку в мою голову. О том, как удерживали, пока привязывали к столу, как щебетали их голоса вокруг. О холодном металлическом предмете, приставленном к уху… и как что-то проникло в мой мозг, послав пронзительную боль по всему телу. Целую неделю после этой жуткой операции я страдала от мигрени.

Даже боюсь представить, на что будет похоже извлечение.

Во рту пересыхает, и я осторожно сажусь на краешек кровати.

– Пожалуйста, лягте на кровать, – голос компьютера меняется, становясь нежным и успокаивающим. Кажется, специальная версия для больных. Как бы то ни было, я потихоньку расслабляюсь и ложусь.

Аехако немедленно подходит и сжимает мою руку:

– Кира.

– В чем дело?

Он обводит взглядом стены, заполненные мониторами, мигающими лампочками и прочими достижениями передовых технологий, которые даже мне нелегко понять. Парень выглядит… более чем встревоженным. Для са-кхуйи все это, должно быть, ужасно. Он сжимает мою руку:

– Тебе не обязательно избавляться от переводчика. Я буду защищать тебя от пришельцев ценой своей жизни.

Я слабо улыбаюсь ему:

– Аехако, у них есть лазерные пушки и технологии, которые мы с тобой даже представить себе не можем. Копьем и болой их не остановить. Если они захотят забрать меня, ничто не сможет им помешать. Я пытаюсь избавиться от наушника, потому что хочу скрыться, а не потому, что считаю тебя неспособным меня защитить.

Он испытующе смотрит, и я читаю его беспокойство по морщинам на лбу и решительно сжатой челюсти. Все происходящее ему совсем не нравится, ни капельки. Необычно для такого всегда спокойного мужчины, как Аехако.

– Ты уже можешь отпустить мою руку, – поддразниваю я, стараясь говорить непринужденно.

– Кира, – произносит он низким и хриплым голосом, наклоняясь ко мне. Крепко сжав мою руку, он подносит ее к груди. – Будь моей парой.

Я в недоумении пялюсь на парня. Это что… инопланетная версия предложения руки и сердца?

– Твоей парой? Я думала, для этого мы должны резонировать…

Он мотает головой, большие рога рассекают воздух. Моя рука прижата к его колотящемуся сердцу, скрытому под жесткими защитными гребнями.

– Мы не будем резонансной парой. Просто парой.

– А в чем разница?

Он смотрит решительно и серьезно, а затем нежно касается моего подбородка другой рукой.

– Мы выбираем принадлежать друг другу, пока нас не разлучат.

– Разлучат?

– Смерть или кхуйи.

Никак не могу понять, это романтично или разбивает мне сердце.

– Но если ты найдешь отклик в ком-то другом…

– Этого не произойдет.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю. Все, что мне известно, это то, что ты моя пара, и я не буду слушать никого и ничего, даже собственное кхуйи, если оно скажет иначе.

Уверена, что его найденная резонансная пара будет в полном восторге от этой идеи.