Любовь под прицелом. Рикошет

– Не хотите поделиться информацией о том, кто ещё охотится за головой вашей дочери, товарищ генерал? – недовольно поинтересовался. – Если нет, то я её отсюда прямо сейчас заберу.

– А ты времени даром не теряешь, верно? – хмыкнул тот. – Как ты узнал, что есть кто-то ещё?

Отвлечь себя от главной темы я не позволил, вскинув вопросительно бровь. Коротко выдохнув, Теплинский залпом опрокинул в себя содержимое бокала и пружинисто поднялся на ноги, скрываясь за дверьми гостиной. Его не было примерно минут семь-десять; раньше за это время я успевал устранить одну цель и незаметно скрыться – не знаю, зачем в моей голове всплыла эта информация. После генерал вернулся, держа в руке увесистую, потрёпанную временем и чьими-то грязными лапами папку мутно-жёлтого цвета, на лицевой стороне которой было отпечатано красными буквами “Совершенно секретно”. От её толщины я тихо присвистнул: мне, конечно, разные шахматные фигуры с доски убирать приходилось, но с такими работать ещё не довелось. Получив на свой немой вопрос кивок от будущего тестя [если бы не серьёзность ситуации, я бы даже усмехнулся], развязал тесёмки, что не давали папке раскрыться, и, распахнув, принялся вникать в содержимое, но мысленно споткнулся уже на имени.

Теперь ясно, отчего она такая толстая.

Хоть плачь, хоть смейся, но среди моих бывших «коллег» и не только этот человек был известен под прозвищем «Тот-кого-нельзя-называть». Даже слухи ходили, что можно потерять голову – в буквальном смысле, – стоит лишь его настоящее имя вслух произнести. Будучи реалистом, я в такие сказки не верил, но в легендах и шутках всегда есть доля правды, иначе откуда в таком случае они все берутся, верно? Конечно, можно подумать, что это такой способ запугивания, но в нём не было необходимости: этого «Волан-де-Морта» и так боялись почти все, кроме Урмана, который начал с ним тесно работать ещё в то время, пока я под его крылом ходил. Поговаривали, что этот боевик был родом из Саудовской Аравии и воевал с нашими федеральными войсками ещё до начала первой чеченской войны. Успокоился лишь после того, как лидера террористической группировки, в которую он входил, наши бравые силовые структуры отправили на вечный покой. Только тишина эта длилась недолго – всего через пару месяцев он создал собственную организацию, которая подрывала фугасами колонны российских войск, минировала расположения воинских частей и блокпосты – одним словом, мстил, сволочь. После большой заварушки у границ России, Грузии и Азербайджана этот выродок исчез со всех радаров и залёг на такое дно, что, не будь я в лагере Урмана, наверное, и дальше думал бы, что тот преставился.

Выдохнув, я принялся листать личное дело Халифа Заира, бегло просматривая каждую страницу; большинство из того, о чём читал, было мне знакомо не понаслышке: что-то я узнавал от людей Урмана, что-то долетало по знакомым и живым в то время каналам связи между киллерами. Помнится, я ещё радовался тогда, что угодил именно в урмановские лапы, а не кого-то вроде Халифа, потому что больные ублюдки вроде него способны на что угодно. А вот на последних страницах я завис – да так, что снова вернулся в начало, лишь теперь обратив внимание на фотографию, к которой не присмотрелся раньше.

Фотографию, перечёркнутую штампом «Ликвидирован». Свежим штампом.

На всякий случай по второму кругу перечитал самый конец немаленького отрезка жизни Заира, с каждым словом хмурясь всё больше, и поднял непонимающий взгляд на генерала. В каком смысле ликвидирован? За этой мразью спецслужбы двадцать лет носились, как угорелые, каждый куст вынюхивали, но так и не смогли поймать, а Теплинский сумел за пару недель ему досрочный выход на «пенсию» устроить? Это, млять, каким макаром вообще?!

– Вижу, ты хочешь у меня что-то спросить.

Сам не спрашивает, а явно издевается.

И вот у меня на языке вопросов вертится столько, что можно вторую такую же папку для ответов заводить, но то ли речевой аппарат переклинило, то ли мозг не мог решить, с какого именно начать. Будь здесь мои парни, они бы наверняка уже засыпали ими генерала – ну, или Эд на правах старшего взял бы всё в свои руки, – но конкретно меня сейчас нормально так вынесло и заносить обратно, похоже, не собиралось.

– Может, хватит, пап? – вмешалась Лерка, заботливо поглаживая меня ладошкой по спине. – Просто расскажи ему всё, будь человеком, ну!

Согласен. Его инициатива сейчас бы всё упростила.