Любовь под прицелом. Рикошет

Все разговоры были лишь фоновым шумом, и отмечал я их лишь краем сознания. Для меня сейчас всё было незначительно. Всё, кроме одного мёртвого тела, от  которого я не мог даже банально отвернуться. Едва наткнувшись взглядом на остекленевшие глаза человека, которого не далее чем в прошлой жизни называл хозяином, и которому какое-то время даже хранил верность, дебил, я почувствовал внутри бурю, которая не только не собиралась утихать, а с каждой секундой всё больше набирала обороты. Мог ли я когда-либо предположить, что, гоняясь за этим куском дерьма, в итоге его успокою не я, спецназ или кто-то из международников, а грёбаная лавина? Да хрен там плавал. И да, я стоял над заледеневшим телом, вот только вместо облегчения чувствовал опустошение.

Не так этот урод должен был сдохнуть, слишком лёгкая смерть ему досталась.

На плечо опустилась чья-то тяжёлая рука.

– Расслабься, солдат, – твёрдо посоветовал Эд. – Догадываюсь, о чём ты думаешь, сейчас, по меньшей мере, половина спецслужб охреневает, но главное то, что Урман отправился к праотцам и на этот раз умер насмерть. Ты теперь к красотке своей вернуться сможешь, и никому не надо прятаться.

– Боюсь, с её-то шилом в заднице про покой Шерхан может забыть, – гоготнул Аид и выхватил подзатыльник от Яго.

Неожиданно.

Парни дальше обсуждали будущее – кажется, Эд не мог нарадоваться, что сможет догулять свой прерванный отпуск, – но я сам не мог отвести глаз от трупа. Его погружали в специальный мешок, который застегнули на молнию, клали на носилки, потому что нести глыбу льда просто в мешке неудобно, а я всё следил за его перемещением, моргая через раз. Не покидало чувство, что сукин сын и смерть способен обмануть, поэтому сейчас вдруг «оживёт», из мешка вырвется и снова скроется. Я подозревал, что во всём виновато разыгравшееся воображение и, может, даже паранойя, но с чисто психологической точки зрения ничего не мог с собой сделать.

Всё как в той сказке про волка: тебе постоянно брешут, и после ты уже даже в правде сомневаешься.

Весь полёт обратно до России и там дальше до штаба я не сводил с мешка взгляда, сидя совсем рядом. Только когда медики в штабе унесли тело куда-то в секретный морг – я, млять, даже не знал, что он тут есть! – и за ними захлопнулась тяжёлая металлическая дверь, меня вроде как отпустило. Будто внутри натянувшиеся нервы кто-то профессионально ножницами подрезал. И дышать сразу легче стало, и думать, и я впервые реально осознал, что всё. Я свободен, теперь уж точно, сестра может покоиться с миром, Лерке разрешено выползти из подземелья, хотя о своих командировках в горячие точки пусть забудет.

Дремучий случай, был бы девчонкой – точно разревелся бы.

Смерть Урмана оказалась таким большим событие, что начальство в лице Калинина расщедрилось на «поляну», запретив лишь злоупотреблять алкоголем, которую накрыли в самом большом помещении. И при других обстоятельствах я этот праздник разделил бы со всеми, но, во-первых, смерть ублюдка была для меня очень личным делом, а во-вторых, теперь мне было, к кому возвращаться. Я ведь так и не позвонил Лерке с начала операции до её завершения, а она наверняка ждала и места не находила, накручивая себя, как это обычно делает. Пока переодевался и собирал сумку, зачем-то вспомнил, на какой ноте мы с ней расстались, и на губы наползла злорадная такая ухмылка, которая, в общем-то, была в стиле Аида, а не в моём, но только не сегодня.

С парнями попрощался наспех, словив парочку подколов от вышеупомянутого, пожелание удачи от Шрама, дружеский кивок от Яго и просьбу не лезть на рожон от Эда. Калинин напоследок только предостерегающий взгляд кинул – мол, сиди на жопе ровно и не ищи на неё неприятности – и отсалютовал бокалом шампанского. Уже выскальзывая в непроглядную темень, которая опустилась незаметно в виду отсутствия окон в штабе, подумал о том, что на самом деле впервые в жизни я отлично устроился. Оказалось, что быть командным игроком не так уж сложно, если напарники толковые и помогают тебе развиваться, подставляя плечо, а не толкая в спину. Не знаю, чем я такой исход заслужил, но, видимо, всё же не совсем потерян для общества, раз мне второй шанс дали.

Осталось только малышку себе забрать.