Любовь как преступление. Книга 2

Я дернулась, словно думала выпрыгнуть из паланкина наружу, но даханни ухватила меня за руку, выворачивая запястье, и я поблагодарила Двуликого за то, что кинжал оставался в другой.

С непривычной для женщины силой, она откинула меня назад, вглубь паланкина, нависла надо мной, вжимая мне в грудь ледяную ладонь, и сквозь зубы прошипела:

— А ну сядь, маленькая дрянь! Ты кого обмануть хотела? Меня? Да я знаю все твои мысли, даже те, что не известны тебе самой!

— Я не знаю, о чем вы, — мое сердце стучало так, будто собиралось выпрыгнуть из груди, острая боль в вывихнутом суставе не давала сосредоточиться, на глаза навернулись слезы, а в душе зарождался ледяной ужас, — я ничего не сделала!

Иэлениль провела рукой вдоль моего тела, и в ту же секунду я поняла, что оно мне больше неподвластно. В моем мозгу билась в панике только одна мысль: что делать?! Но я не могла шевельнуть даже пальцем.

— А теперь поговорим, — удовлетворенно заявила она, закидывая ногу на ногу.

— Чего вы хотите от меня? — прошептала я, еле шевеля онемевшими губами.

— Милая, как же ты глупа и наивна! Ну какая из тебя старшая даханни, сама подумай. Да еще с твоей порченной кровью!

Иэлениль поцокала языком и окинула меня насмешливым взглядом.

— Или ты и в самом деле думала, что смогла всех обхитрить? Деточка, я слишком сильна для того, чтобы такая простушка, как ты, могла что-то скрыть от меня. Особенно, связь ширам.

Услышав это, я едва не потеряла сознание от охватившего меня волнения. Неужели она знала?! Все это время, пока я притворялась и лгала — она знала? Но тогда почему сказала об этом именно сейчас?

Старшая даханни не отрываясь следила за тем, как недоумение на моем лице сменяется откровенной паникой. Несколько минут она молча наслаждалась ужасом, плескавшимся в моих глазах, а потом произнесла:

— Я разрушила твою защиту и заблокировала шайенскую магию. Это вышло на удивление просто, но кое-что показалось мне странным, — она покрутила в воздухе пальцем. — Некие потоки, уходящие вовне, крайне заинтересовали меня. Я бы и не поняла ничего, если бы уже не встречала подобное. У твоей матери.

Я молчала, не желая ее провоцировать, а сама в это время пыталась нащупать в себе хоть какой-то проблеск магии, хоть одну крупиночку, способную дать мне силы сбросить это оцепенение. Пальцы левой руки по-прежнему сжимали рукоятку ножа. Иэлениль не догадалась меня обыскать, и я рассчитывала воспользоваться этим единственным оружием, если мне придется спасать свою жизнь.

— Каждый вечер я использовала тебя в качестве донора и изучала. Совмещала, так сказать, приятное с полезным. И была чрезвычайно удивлена, когда поняла, на кого были направлены эти потоки. Надо же… — она хмыкнула, будто не веря, и покачала головой, — кто б подумал! Эйден Даннахан! Но не переживай, тебе не придется видеть его смерть. Я подготовила для тебя кое-что получше!

И в этот момент лицо Иэлениль приобрело такое зловещее выражение, что мне захотелось превратиться в букашку и забиться в щель. Черты ее лица заострились, кожа посерела и обтянула череп, узкие губы обнажили хищный оскал, и мне показалось, что между ее зубов мелькнул черный, раздвоенный язык.

— Что ты смотришь на меня с таким ужасом, деточка? — проскрипело это существо разбитым, старческим голосом. — Я не слишком-то хороша без иллюзии, не правда ли? Но поверь, скоро все изменится. Очень скоро.

Она нагнулась ко мне так близко, что ее холодное дыхание коснулось моей щеки, и я почувствовала в нем запах тлена и смерти. Теперь я видела истинную Иэлениль, такую, как она есть, без внешнего флера юности и красоты, нанесенного магией.

Я облизала пересохшие губы и тихо выдохнула:

— Что вы собираетесь сделать со мной?

— Увидишшш, — прошипела она, будто змея. А потом выставила руку наружу из паланкина и прищелкнула пальцами.

Я услышала звуки борьбы: крики, бряцанье оружия и даже одиночные выстрелы. Минут через пять все втихло, и я поняла, что моих юмати, возможно, больше нет. Вспомнилось предупреждение Данаи. Сердце пропустило один удар, дыхание стало комом в груди, а к горлу подкатила тошнота. Я почувствовала, как глаза невольно наполняются слезами, и не удержалась, сморгнула. Соленая капля побежала вниз по щеке.

— Плач, девочка, плач. Это все, что тебе осталось, — проскрежетала Иэлениль, подцепляя мою слезу сморщенным когтистым пальцем. Пару секунд она разглядывала соленую каплю, дрожавшую на кончике антрацитового когтя, а затем слизнула ее и зажмурилась, будто от удовольствия. — Я давно уже забыла, как это — плакать. Но ты вернешь мне эту способность.

— Вы везете меня не в Лиссавию! — выдохнула я, наконец-то понимая, что все это ловушка.

— Это был едининственный способ законно вывести тебя из палаццо, — она равнодушно пожала плечами.

— Но ведь меня ждут в столице! Меня будут искать!