Читаем Любовь к мятежнику полностью

— Когда на свет появляется плоть от плоти его, мужчина обычно меняется.

— Если только он верит, что это его ребенок, — горько сказала Мадлен.

Полли взяла Мадлен под руку и повела вдоль прилавков сквозь толпу людей.

— Нам нужно сесть и поговорить. Я знаю одно место.

Место оказалась маленькой свечной лавкой, расположенной напротив Эллис-Сквер. Владельцем был некий мистер Брустер, давний завсегдатай заведения Полли. Он ввел их в маленькую гостиную, скромная обстановка которой состояла лишь из деревянной кушетки на шести ножках и двух мягких стульев с высокими спинками, а в воздухе стоял тяжелый пряный запах лавровых ягод. Хозяин поинтересовался, не хотят ли они чего-нибудь выпить.

— Это было бы замечательно, Этан. И, кроме того, было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты принес лишний кусочек сахара для кофе молодой мамы.

Когда они остались одни, Полли помешала свой кофе и посмотрела на Мадлен.

— Я никогда никому этого не говорила, дорогая, но после всего, что ты перенесла, полагаю, ты имеешь право знать. В общем, Квинт и старый Роберт…

— Что мой муж не сын Роберта? Да, он рассказал мне, но велел не говорить об этом ни единой живой душе. Просто он выплеснул это мне в порыве ярости наутро после нашей свадебной ночи.

— Он не знает, что рассказал мне. Он был пьян до беспамятства. Тогда ему было всего шестнадцать, и он ужасно страдал. — Полли покачала головой, затем остановилась, чтобы взять себя в руки. — Этот старик — настоящий дьявол, черт меня побери, если это не так. Квинт говорил совершенно бессвязно о том, каким одиноким он рос в том огромном доме на плантации.

— С окружавшей его горечью и злобой Роберта, — добавила Мадлен.

— Ты не можешь представить даже половины этого. Я хочу, чтобы ты поняла, почему Квинт не может доверять тебе, не может доверять ни одной женщине, и меньше всего той, которая запала ему в душу так, как ты. Роберт ужасно печалился о своей английской леди, но ее измена доводила его чуть не до безумия. Он не позволял Квинту даже произносить вслух ее имя или расспрашивать кого-то о своей матери. Он убрал из дома все ее вещи и запер их в мансарде, хотя у него не хватило духу избавиться от них.

— Но почему, Полли? Почему она так ужасно поступила?

Полли беспомощно развела покрасневшими от работы руками.

— Я только знаю, что она оставила своего ребенка сносить наказание за ее грехи — и старый Роберт преуспел в этом, видит бог. Как-то поймал мальчика в мансарде, где держал ее вещи, когда Квинту было всего семь лет. Ты же знаешь, как дети бывают любопытны, особенно если им что-то запрещают делать. Так вот, он бил мальчишку кнутом — одним из тех, которыми надсмотрщики бьют рабов на плантации.

Мадлен содрогнулась от отвращения.

— Как мог он быть таким монстром? Квинт не похож на нее? Неужели он не напоминал ему ее?

— Нет, насколько я знаю, леди Анна была похожа на твою подругу, леди Барбару, ее племянницу — белокурая, голубоглазая и светлокожая. Побои Квинт бы перенес. Даже тогда он был крепким малым. Нет, то, что Роберт сказал, ранило куда больнее. Назвал мать Квинта грязной шлюхой, а ее сына мерзким ублюдком, недостойным носить имя Блэкхорна, даже если он щенок Аластера.

— Он сказал это семилетнему ребенку?

— Объяснил все об отвратительных фактах жизни так, что нельзя было не понять. Именно тогда Квинт убежал к своему дяде Аластеру. К тому времени у Аластера уже была жена-индианка, и он оставил свою плантацию. Он отправился с ней на крикскую территорию. Квинт никогда не говорил, что Аластер рассказал ему. Возможно, у него не хватило смелости спросить, он ли его отец. Я не знаю. Он жил с ними почти год, а потом люди Роберта нашли его и связанного привезли обратно в Блэкхорн-Хилл. Роберт запер мальчика в одной из больших комнат на третьем этаже, там, где были свалены вещи госпожи. Держал его на хлебе и воде, ожидая, что мальчик станет умолять выпустить его.

— Но Квинт отказался, — сказала Мадлен. Слезы душили ее, когда она представила маленького черноволосого мальчика, одинокого и испуганного, избитого и умирающего с голоду, но не сдающегося.

— Да. Наконец, когда он едва не умер, старик сдался и привел доктора. Когда мальчик поправился, Роберт сообщил ему, что он его единственный наследник. Он унаследует Блэкхорн-Хилл и все, что построил Роберт, но если он кому-нибудь проболтается, что он незаконнорожденный, то Роберт отдаст все старшему сыну Аластера Эндрю.

— И Квинт не проговорился. Могу себе представить, как он возненавидел свою мать, виня ее за то, что Роберт сделал с ним. Ненависть Роберта ко всем женщинам распространилась и на него.

— Когда Квинт рос, старик использовал любой шанс, чтобы сломить его, устыдить, словно хотел, чтобы Квинт сдался и признал, что он недостаточно хорош для того, чтобы унаследовать Хилл.

— Неудивительно, что он так ревнует к Эндрю. Если бы он сломался от жесткостей Роберта, все его страдания оказались бы напрасными, и то, что принадлежит ему по праву рождения, перешло бы его кузену.

Перейти на страницу:

Похожие книги