Любовь и жизнь

Где сверкают Чимганские горы.

Сладострастная отрава — золотая Брич-Мулла,

Где чинара притулилась под скалою, —

Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:

Брич-Мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле,

Брич-Муллу, Брич-Муллою.

Мы залезли в долги и купили арбу,

Запрягли ишака со звездою во лбу

И вручили свою отпускную судьбу

Ишаку — знатоку Туркестана.

А на Крымском мосту вдруг заныло в груди,

Я с арбы разглядел сквозь туман и дожди,

Как Чимганские горы царят впереди

И зовут, и сверкают чеканно.

С той поры я арбу обживаю свою

И удвоил в пути небольшую семью.

Будапешт и Калуга, Париж и Гель-Гью

Любовались моею арбою.

На Камчатке ишак угодил в полынью,

Мои дети орут, а я песни пою,

И Чимган освещает дорогу мою

И безумно прекрасен собою!

Сладострастная отрава — золотая Брич-Мулла,

Где чинара притулилась под скалою, —

Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:

Брич-Мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле,

Брич-Муллу, Брич-Муллою.

Трюмо и привидение

Старинное трюмо, украшенное резными украшениями и встроенным вверху барометром, досталось Игорю по наследству.

— Выбрось ты эту рухлядь, — съязвила жена, когда они переселялись в новый дом, возведенный на том самом месте, где недавно стояла мазанка на украинский лад, построенная дедушкой перед самой войной.

— Ничего ты не понимаешь в искусстве. Этому трюмо и буфету цены нет. Они же ручной работы из дуба. Я их сам отреставрирую, и посмотришь потом на эту красоту.

— Да, руки твои золотые. Занимайся, раз есть охота. Только очень уж громоздкие и тяжёлые эти вещи. Мне больше по нраву современная мебель, — нехотя согласилась хозяйка дома.

Мальчишкой Игорь часто присматривался, как дед из кусков дерева изготавливал всякие поделки, мастерил резные ставни и наличники на окна, сам делал дубовые бочки для квашения капусты, огурцов и помидор.

Дед делился своим мастерством и всегда нахваливал работы внука. Запах дерева Игорю очень нравился. Он помогал наносить узоры, а потом с интересом пытался сам вырезать их. Вот и калитка во двор нового дома хранит их совместное творчество, выделяясь своеобразным колоритом. Кажется, что открыв её, сразу попадёшь в мир добрых сказок с Эльфами и Феями.

И на самом деле, переступив порог, взору пришедшего во двор открывался чарующий вид цветов, насаженных ещё руками бабушки. Весной высоченное дерево черёмухи в палисаднике первое будоражило своим чудным запахом и белоснежными кистями. А потом на смену приходили многочисленные сорта цветов, названий которых Игорь не знал, но при строительстве дома сохранил, помня, как бабушка с любовью выкапывала клубни георгин, перевязывая каждый цветной тряпочкой соответствующей окраски. Она была неграмотной и вот так отмечала каждый кустик, раскладывая их на завалинке в подполье. А потом при посадке уверенно чередовала, приговаривая, какой цветок ожидать на этом месте во второй половине лета.

Бабушкина любовь к цветам нередко вызывала у дедушки желание пошутить. Так ещё в детстве Игорь знал, что в подполье у бабушки два сорта картошки, которые не мудрено попутать. И первый сорт и самый важный — георгины.

А теперь нет ни дедушки, ни бабушки. И Игорь сам выкапывает клубни и также любовно складывает, но уже в новый погреб, не перевязывая цветными тряпочками и даже не подписывая. Жена же совсем не интересуется цветами. Ей просто некогда заниматься огородом с двумя маленькими детьми.

Старую мебель, когда разбирали ветхий дом, определили в сарай. Там же стояло трюмо и массивный дубовый буфет. И Игорь с видом знатока критически стал осматривать в свободное время доставшийся раритет.

Прикупив морилки и различных лаков, стал потихоньку удалять дефекты с поверхности буфета, отложив работу с трюмо на потом. Постепенно поблекший с годами дуб засиял неповторимой красотой, радуя глаза мастера.

А когда вдруг вычитал в книжках, что мебель из дуба оздоровляет человека, улучшая кровообращение, нервную систему и полезна при болезнях внутренних органов, жена тут же согласилась поставить старинный буфет в спальню детей.

Необычные узоры при реставрации трюмо увлекли Игоря, занимали его воображение. Тонкость работы утомляла и притягивала. Обнаружив, что ножки побил древоточец шашель, он решил заменить их. Но никак не мог понять, как их отделить от тумбочки, чтоб не повредить массивный низ с уникальной отделкой.

Во время работы отблески в зеркале заставили его внимательно посмотреть на своё изображение. Ему вдруг показалось, что за спиной кто-то стоит. Мгновенно обернувшись, и никого не увидев, продолжил изучать крепление резных ножек. Но через несколько минут опять почувствовал пристальный взгляд со стороны зеркала и те же отблески, скрывающие тень на гладкой поверхности.

— Что за чёрт! Заработался, надо заканчивать на сегодня, а то так можно и свихнуться, — подумал Игорь, внимательно осмотрев все уголки своего нового сарая.

Не сказав ничего жене о своих ощущениях, в следующий раз решил обработать низ трюмо купленным антисептиком для древесины. Посмеиваясь сам над собой, показал отражению в зеркале язык и любовно погладил ладошкой резной шедевр.