Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя (СИ)

Поток, не скованный зимой;

Две жёрдочки, склеены льдиной,

Дрожащий, гибельный мосток,

Проложены через поток:

И пред шумящею пучиной,

Недоумения полна,

Остановилася она…*

«И тут снег!» - в сердцах воскликнула она. Наташа тяжело вздохнула, и не в силах более сосредоточиться на чтении, закрыла книгу и устремила свой взор в тёмное окно, в стекле которого отражалась недавно зажженная свеча. «Он снова не приехал» - подумалось ей. Она перевела грустный взгляд на вторую свечу, стоявшую на небольшом прикроватном столике и стала смотреть на неё, не отрываясь - огонь всегда действовал на Натали успокаивающе.

«Моим решением было выбрать такую судьбу. Я должна ему верить: если он обещал, что приедет, как только сможет вырваться, то сдержит слово. У меня нет прав просить, требовать что-либо. Я просто обязана быть сильной: для него и для себя. И не стоит поддаваться пустому унынию!»

Ещё какое-то время она вела молчаливый бой со своими мыслями, как неожиданно заснула - веки вдруг опустились сами собой, и Наташа погрузилась в глубокий и спокойный сон, так и оставшись с книгой в правой руке.

***

Впереди дорога — несколько часов непрерывной езды. Но Александр Николаевич настроен решительно: он больше не в силах терпеть эту разлуку, кажется — ещё день без неё — и он умрёт от тоски. Поэтому, невзирая на сгущающиеся сумерки, на сильную усталость от государственных дел и на ещё больший ворох того, что предстоит осуществить в ближайшее время, он велит подать коня. Затем заходит в покои супруги: как обычно, справиться о её здоровье и пожелать спокойной ночи, а после вновь возвращается к себе.

Сменив своё царское одеяние на более простой и вместе с тем тёплый мундир на меху тёмно-синего цвета, а так же поплотнее закутавшись в дорожный плащ, надвинув на брови любимую фуражку и прихватив перчатки, он тихо спускается во внутренний двор Зимнего. Там его уже ждёт верный Пегас, выведенный под уздцы камердинером Иваном Францевичем.

- Ваше Высочество, надолго ли Вы? И главное — куда собрались на ночь глядя? - шёпотом начинает Иван Францевич, состоящий на службе у Александра Николаевича уже добрых десять лет и привыкший опекать цесаревича, как родного сына.

- Не волнуйся, Иван Францевич, мне нужно съездить в одно место. Думаю, я вернусь завтра ближе к вечеру! - весело говорит Александр, ловко запрыгнув на коня. Свежий морозный воздух бодрит и как будто вливает новые силы в наследника русского престола.

- Так ведь хватятся же Вас: если не сейчас, то к утру точно. Тогда мне головы не сносить! Что же я скажу Их Императорским Величествам, а, милостивый Вы мой?

Цесаревич хмурится: и действительно, maman и papa должны знать, куда направляется их сын. А то, чего доброго, поднимут на ноги весь дворец. И милую Марию заставят беспокоиться, а это вовсе не нужно.

- Ладно, - вздыхает Александр. - Пойди сейчас же к матушке и передай, что я направляюсь в Двугорское, в усадьбу Высокое. Только смотри, чтобы государыня была наедине, без посторонних ушей, понял? И ещё скажи ей, чтобы она не тревожилась.

- Понял, Ваше Высочество. - камердинер лукаво улыбнулся цесаревичу и поклонился. Название этой усадьбы было ему знакомо: Иван Францевич знал, кто там проживает, и догадался — к кому в такой поздний час направляется наследник престола. Хотел того Александр Николаевич или нет, но так уж вышло, что всё важное и значимое, происходившее в его жизни, не ускользало от внимания этого заботливого человека. Правда, в отличие от большинства обитателей дворца, Иван Францевич никогда не выдавал секретов своего подопечного (а именно таковым считал он цесаревича), чем сумел сыскать доверие и уважение не только Его Высочества, но, как ни странно — и всей августейшей семьи.

- Тогда: до завтра! - цесаревич пришпорил коня и направился к воротам. Его камердинер какое-то время молча смотрел ему вслед, а затем, будто что-то вспомнив, побежал догонять царственную особу.

- Ваше Высочество! Александр Николаевич, стойте!

Наследник престола придержал за удела уже было готового разогнаться Пегаса и обернулся.

- Ну что тебе ещё?

Иван Францевич поравнялся с лошадью Александра и задал свой вопрос:

- А как быть с Вашим батюшкой? Коли они узнают, куда Вы поехали, да ещё и без охраны… - камердинер попытался испугать цесаревича. - Время неспокойное: и ворьё промышляет на улицах, и разбойники всякие, и вообще — нельзя Вам одному! Разрешите позвать пару солдат в сопровождение, а?

- Никого звать не нужно. - твёрдым голосом ответил Александр. - Няньки, а также шпионы Третьего отделения мне не нужны. Я же сказал: у меня важное, секретное и личное дело. А что касается моего отца: матушка найдет для него слова - я в этом уверен. И потом, у нас с ним уже был разговор, и я его предупреждал, что не отступлюсь!

Он бросил грозный взгляд на Ивана Францевича, а затем повернулся и решительно поскакал прочь — в ночную питерскую синеву. Его Высочество не могли видеть, как обеспокоенный камердинер, едва слышно шепча молитву, трижды перекрестил удаляющуюся фигуру.