Утром они проснулись каждый в своей комнате. Феликс — на тахте, заботливо укрытый одеялом, Анатолий — на полу, прикрытый потрепанным покрывалом. Женщин в доме не было — ушли на работу. Андрюшка — в садике. Еле-еле выбрались они из своих комнат, взглянули друг на друга…
If my slight Muse do please these curious days
The pain be mine but thine shall be the praise.
В конце рабочего дня Алеша подошел к Ларисе.
— Ты не можешь сдать комнату? — как бы между прочим спросил он.
— Комнату? — удивилась Лариса. — А вы что, надумали уходить от родителей?
— Ну да, надумали. — Алеша усмехнулся при слове «родители». — Нам ненадолго, на несколько месяцев. Летом мы куда-нибудь переберемся, — поспешил добавить Алеша.
— Я ведь и не думала никогда сдавать, — Лариса слегка покраснела. — Да вам, может, и не понравится у меня.
— Понравится. Я больше чем уверен…
— Ну, если так… — улыбнулась Лариса. — Приходите с Наташей вечером, посмотрите сами. Знаешь, где я живу?
— Знаю.
В это время мимо них с портфелем в руках проходил зам. начальника отдела Евгений Яковлевич.
— Что, знакомитесь поближе? — мрачно буркнул он. — Давайте, давайте… — В семье у Евгения Яковлевича были неприятности, и он в последнее время ходил мрачный.
— Евгению Яковлевичу наверняка завидно! — бросила в пространство Зина, Ларисина подруга.
Евгений Яковлевич остановился в дверях:
— Знаете что, Зиночка? — и усмехнулся.
— Ну что?
Евгений Яковлевич постоял, поморщился, но ничего не сказал и вышел из отдела.
— Ну, пойдемте и мы, — предложила Лариса. — Зина, ты идешь?
— Сейчас, Лара. Вы идите, я вас догоню.
Выйдя из отдела и спустившись по лестнице, Алеша с Ларисой пошли по длинному светлому коридору; коридор соединял филиал их НИИ с одним из опытных цехов; в этом цехе, агрегатно-сборочном, работал и Алеша когда-то, но потом перебрался в вычислительный центр, сначала лаборантом, позже техником.
— Шумно очень, — покачала головой Лариса. — Как ты только работал здесь, Алеша?
— Работал… — неопределенно ответил Алеша.
Цех был чистый, большой, просторный, но его, казалось, до предела заполнил шум пневматических молотков и скрежет сверл о металл.
— Вон видишь, — показал Алеша, — парень заклепки ставит?
— Вот тот?
— Да! — Алеша говорил очень громко, почти кричал. — Вот и я с заклепками, еще до армии. Ничего… Что? Нет, я говорю, ничего вообще-то… работать можно!
Они улыбались друг другу, потому что Лариса плохо слышала и переспрашивала, а Алеша с удовольствием повторял.
Они уже выходили на улицу, когда, на ходу накидывая на себя шубу и шаль, их догнала Зина; она взяла Ларису под руку. На Ларисе были легкая дошка и мужская пыжиковая шапка; выглядела она «под мальчишку». Мягкими крупными хлопьями падал снег, воздух был чист, дышалось свободно.
На остановке Алеша помог женщинам войти в трамвай, и когда трамвай тронулся, Зина кивнула Алеше, а Лариса махнула рукой:
— Так я вас жду сегодня, Алеша!..
— Да, — ответил Алеша, — мы обязательно придем.
В трамвае подруги сели на боковые сиденья, Лариса — впереди, Зина — сзади. Вдруг Лариса почувствовала на себе чей-то взгляд; покосилась глазами и сбоку увидела мужчину, он смотрел на нее. Она отвернулась. «Смотри-ка… — подумала она с неожиданной тревожной радостью. — Ну, пусть… Я ведь еще ничего, наверное, а?..» И, повернувшись к Зине, она тихо, но с какой-то тайной радостью в голосе спросила:
— Ну, как ты?
— Ничего, — ответила Зина, — все хорошо.
— Слушай, — вдруг предложила Лариса, — поехали ко мне? Чаю попьем, поболтаем…
Разговаривая, она все время помнила, что мужчина поглядывает на нее; ей было и хорошо, и беспокойно. Лариса совсем развернулась к Зине и на один миг успела встретиться с мужчиной глазами. «Ничего, — подумала она. — Некрасивый, но… хороший, что ли? — добавила тут же. — Кажется, хороший…»
— Лара, — вдруг тихо прошептала Зина и едва не всхлипнула, — Лара, — повторила она, — у меня… я… — она вздохнула, — кажется, опять…
— А он? — почти машинально спросила Лариса.
Зина пожала плечами:
— Я еще ничего не говорила ему.
— Как всегда!
Зина опустила глаза.
— Значит, так, — распорядилась Лариса, — сейчас едем ко мне.
Зина вопросительно взглянула на Ларису.
— Там увидишь, — ответила на немой вопрос Лариса. — В конце концов надо серьезно поговорить. Нельзя же так бесконечно?!
Когда они выходили уже из трамвая, Лариса во второй и последний раз взглянула на мужчину: «До свидания. Очень жаль».
И он, поняв ее взгляд, быстро поднялся с места и, отстраняя пассажиров, заторопился к дверям. Он молча говорил ей: «Ну подождите же!» Но только он подошел к выходу, как дверь автоматически захлопнулась, а подруги были уже там, на улице, где шел снег.
«Ну ладно, до свидания, — подумал мужчина. — Бог с вами».