Любить и убивать

— Разрешите вам представить лучшего моего ученика на курсах подготовки детективов и охранников. Леха, Алексей Решетов. В последний день занятий он страстно желал выиграть у меня приближенный к боевой обстановке поединок без ограничений. И проиграл. Как и сейчас.

Алексей Решетов уже очнулся настолько, чтобы с ненавистью посмотреть на Сырцова снизу вверх дурными глазами.

— Посадите его на стул, — распорядился Смирнов.

Напрягаясь (объект им старательно не помогал), Сырцов и Кузьминский пристроили страдальца на стул.

— А где его пугач? — строго спросил Смирнов.

— Виноват, гражданин начальник! — рявкнул Сырцов. — Он его выронил, когда я дубинкой приложился, а потом как-то из головы выскочило. Сей момент!

И вновь растворился во тьме. Все молча ждали его возвращения, и он вернулся тотчас, кинув укороченный «Калашников» на старческие колени Смирнова.

— Осторожнее, балбес! — от внезапности разозлился Дед.

— Я его на предохранитель поставил, — невинно объяснил Сырцов.

— Все равно балбес! — не принял оправданий Смирнов. — Считаю, что на правах близкого знакомства ты его трепать начнешь.

— С нашим удовольствием! — бодро согласился Сырцов и начал от печки: — Как жизнь молодая, Леха?

Леха мало еще чего понимал и поэтому ответил, хотя отвечать на такой вопрос и не стоило:

— Вашими молитвами.

— Ну, моими молитвами долго не проживешь. Еще раз приложусь, помолясь, и придется твоим новым сослуживцам тебе гроб покупать. Знаешь, какие теперь твои коллеги любят? Заграничные, лакированные под красное дерево, с бронзовыми ручками…

— Это еще неизвестно, кому первому гроб закажут, — непринужденно ощетинился Леха. Оклемался, сволочь.

— Ну, не хочешь гроб, получишь срок к десятке поближе. Устроит?

— Не пугайте меня, Георгий Петрович. Я ведь не боюсь.

— Видали, какие у меня ученики? — похвастался Сырцов перед компанией и, вновь сосредоточась, объяснил Лехе: — Ты еще в дури после отключки и не можешь понять, что пугать тебя мы и не начинали. А возможностей напугать тебя до поноса у нас предостаточно. Вариант первый: ты молчишь, и мы понимаем, что ты будешь молчать до конца. Сам понимаешь, что отпустить тебя просто так мы не имеем права ради собственной безопасности. Тогда единственный и абсолютно беспроигрышный для нас выход: имея на то полное моральное право (ведь ты собирался убить нас четверых, так?), мы тихо кончаем тебя и быстро, но не торопясь, закапываем твое тело под заброшенным сортиром-скворечником. Твои тебя искать не будут — себе дороже. А больше никто и не хватится: насколько мне известно, ты сирота.

— Вы так не сможете, — попытался не поверить Леха.

— Ты-то смог! — жестко сказал Сырцов. — Если бы мы тебя не повязали, завалил бы всех и не поморщился. На вопросы будешь отвечать, скотина?!

— Это смотря на какие. — Нет, еще не понимал до конца боец Леха, во что он вляпался. За это и получил: на неуловимо коротком замахе Сырцов с правой врезал ему в подбородок. Леха вместе со стулом рухнул на пол, да еще и затылком вдобавок. Казарян и Кузьминский, покряхтывая, восстановили статус кво. Леха вяло помотал башкой и с трудом, разбитым в кровь ртом выговорил:

— Закованного, да? Закованного, да?

— Да, закованного, — вступил в диалог Смирнов. — Ну, а теперь расстегни его, Жора.

Сырцов без слов щелкнул ключом, снял наручники, потрепал Леху ладошкой по щеке и по-домашнему повторил:

— Будешь отвечать на вопросы, засранец?

— Буду, — принял наконец правильное решение Леха.

— Александр Иванович, я его слегка размял, теперь ваша очередь, — уступил Смирнову место вполне удовлетворенный Сырцов.

Смирнов качался в креслице. Не переставая качаться, задал первый вопрос:

— Сколько вас сегодня было в двух машинах?

Подвоха вроде бы не было, и Леха ответил быстро:

— Восемь. Трое в «БМВ», пятеро в «джипе».

— Ты в «джипе»?

— Да. На переднем сиденье с шофером.

— Значит, за старшего у боевиков. А кто главный? В «БМВ»?

— Который за рулем. Ростислав.

— Высокий блондин, накачан с избытком, правая бровь рассечена шрамом, носом слегка подергивает, в шикарном прикиде. Он? — быстро спросил Сырцов.

Леха посмотрел на него с уважением и подтвердил:

— Он. Точно он.

Ай да Сырцов! Ай да сыскарь! Атлет без мозгов, который водилой у Эли служит и которых тысячами на конвейере производят, — это про того, кто напрямую с Рузановым контактирует! Это не атлет без мозгов, это он. Сырцов, без мозгов. А его еще только что Дед похвалил. Смиренно предложил Деду:

— Александр Иванович, продолжайте.

— Каковы потери в операции? — как ни в чем не бывало продолжал задавать вопросы Смирнов. Только качаться перестал.

— Двое раненых и один вроде того… с концами.

— Убитый — пулеметчик?

— Да.

— Ты был за пассажира. Значит, и водитель ранен?

— Да. Но я руль успел перехватить.

— Где встретились с подставой?

— За Старыми Горками прямой выход на Клязьму. Там нас ждали на двух машинах.

— Кто?

— Не знаю. В пустой «рафик» уложили убитого и раненых. А Ростислав пошел к «форду» и с кем-то там разговаривал. Потом вернулся и приказал мне наказать вас.