Дед Смирнов вздохнул протяжно, подсосал нечто в зубах, которых не было (обе челюсти — вставные) и спросил непонятно:
— За что же ты должен наказывать нас?
— Вы в нас стреляли и убили одного, — быстро сообразил Леха.
— Господи, и такой за старшего! — печально удивился Смирнов. — Жора, он — дурак или прикидывается?
— Прикидывается, — безжалостно определил Сырцов.
Смирнов шмыгнул носом, кося под маразматика, достал носовой платок, утер слезящиеся глаза и взрывно высморкался. После этого аккуратно сложил платок, возвратил его в карман и поинтересовался:
— Ты будешь нам служить, Леха?
— Это что, — вспомнив уроки Сырцова, встрепенулся Леха, — вы меня перевербовываете? Перевертыша из меня делаете?
— Нет, Жора, ты его не доучил, — укорил Смирнов. — Я тебе что — деньги собираюсь платить, в жопу целовать за доставленные сведения? Не надейся. Я свистну — ты прибежишь и доложишь нам все, что знаешь. Кто ты, Алексей Решетов, есть сейчас? Ответь мне.
— На этот глупый вопрос не желаю отвечать.
— Чему же ты его учил, Жора? — страдальчески полюбопытствовал Смирнов. — Бездарно отбрехиваться? Ложиться под первого попавшегося квалифицированного волкодава?
— Не под первого попавшегося волкодава, Александр Иванович, а под хорошего инструктора. Под меня, — возразил Сырцов.
— Помнишь, что Жуковский Пушкину написал? — спросил Смирнов и выбрался из кресла-качалки. Выбрался и стал напротив стула, на котором мирно сидел Леха. Леха увидел смирновские глаза и впервые в жизни испугался по-настоящему. Смирнов поморгал часто и процитировал Жуковского: — «Победителю ученику от побежденного учителя».
— Что-что, а Леха — не Пушкин, — убежденно заявил Сырцов.
— Об этом я догадался, — сказал Смирнов. — После того, как ты его заломал.
— Саня, — попросил Казарян, — может, хватит?
— Пока нет. — И Дед попросил Сырцова: — Жора!
Сырцов левой рукой поднял за грудки Леху и правым коленом ударил его по яйцам. Очень больно было Лехе. Он прижал локти к паху и немужественно застонал. Он стонал в скверной позе и туго соображал. Смирнов, слегка модифицировав, повторил давний и самый главный вопрос:
— Теперь ты работаешь на нас, Леха?
Леха не отвечал.
— Пока у тебя отсюда два выхода, Решетов. Первый: мы сдаем тебя ментам. Отломят тебе срок или не отломят — жизнь твоя как наемника кончилась.
— А с чем вы меня ментам сдать можете? — попытался Коньком-Горбунком выступить Леха. Видимо, боль в яйцах поутихла.
— Нигде не зарегистрированный «Калашников» и показания четверых свидетелей, неудачный ты мой питомец, — популярно объяснил положение дел все тот же Сырцов. — Выход второй: мы тебя отпускаем и — есть у нас такие возможности — даем знать твоим работодателям, что тебя словили, как клопа на подушке. В этом случае тебе тоже конец, и конец окончательный — смерть.
— Жора, — распорядился Смирнов, — возьми его игрушку и постреляй с участка художника. А я из «узи» отвечу. Их слухач, я думаю, в лесу.
— Понял, шеф, — сказал Сырцов и удалился.
Через три минуты раздалась дьявольская очередь. Вышедший во двор Смирнов пострелял из «узи» в воздух. Пострелял и вернулся на террасу.
Террорист Леха сидел как гость.
— Леша, — добро сказал Смирнов, — сейчас вернется мой друг Георгий Петрович Сырцов, и он обо всем с тобой договорится.
Вернулся Сырцов, глянул на Смирнова, глянул на Леху и приказал:
— Пошли, стрелок.
Они ушли, Сырцов и Леха. Казарян, противу кавказских обычаев, налил себе стакан водки и выпил. Кузьминский, укоризненно глянув на него, налил себе и тоже выпил. Восстановил справедливость. Смирнов, приводя в исходное еврейский автомат и вроде бы не глядя на них, спросил:
— На кого обижаетесь?
— На тебя, — тут же ответил Казарян.
— За что?
— Не говоришь. — Казарян плеснул себе еще граммов семьдесят, но не стал их выпивать, поболтал только. — Кто они?
— Догадываюсь, Рома, но не знаю. — Смирнов подошел к столу, налил и себе, выпил. Понюхал ладонь. — Главный теперь у нас — Жора. Мы старые, мы к делу не особо годные. Мы только для того, чтобы он был не один.
Глава 32
В одиннадцать ноль-ноль Сырцов спросил у секретарши:
— Когда Валентин Константинович может меня принять?
Секретарша еще раз осмотрела его и ничего не поняла. Задала ответный нейтральный вопрос:
— Как ему доложить? Кто вы такой?
— Сырцов.
— Не знаю, не знаю, — холодно ответила тренированная немолодая секретарша. — Валентин Константинович безмерно загружен.
— У него посетители?
— Он работает с документами.
— Доложите, а? — беспомощно попросил Сырцов. Секретарша в третий раз посмотрела на Сырцова, встала, вошла в бронированный кабинет, вскорости вышла и пригласила неохотно:
— Можете войти.
Логунов от Сырцова не таился: как раз без стеснения наливал в стакан любимый свой «Джим-Бим». Увидев посетителя, предложил, не особо настаивая:
— Вам налить?
— Не надо.
Логунов выпил, ухмыльнулся и сказал, как бы на итого намекая:
— Многое вы, наверное, знаете, Георгий. Только вот что?
— Многое, как вы изволили заметить. Я видел вас там.
— Так значит, это вы перепутали все милиционерам?
— Раз я перепутал, то пока не буду вас сдавать. Вы убили Машу?