Любить и убивать

— Что все это значит? — холодно спросила Светлана. Не выдержала подружка. Устроившись как можно комфортнее на второй полосе Крестовского моста, Сырцов, добро улыбнувшись ей, начал издалека: — Помню, как в моем далеком полусельском детстве сосед наш, незабвенный Петр Лукич Малых, в подпитии всегда напевал весьма странную песню: «Ваня едет на „фордзоне“ и ушами шевелит». Вы не заметили, Светлана Дмитриевна, что за нами на «фордзоне», сиречь темно-синем «форде», приглядывает некий Ваня? К сожалению, мне не удалось заметить, шевелит он ушами или нет.

— Вы хотите сказать, что за нами следят?

— Ага. Следили, — слегка подкорректировал ее Сырцов.

— Вы считаете, что оторвались?

— Во всяком случае от «форда».

— Значит, все замечательно? — издевательски поинтересовалась Светлана. И он не менее издевательски ответил. Цитатой из Утесова:

— «Все хорошо, прекрасная маркиза…»

— Какой же ты мерзавец, — тихо констатировала она.

За путепроводом у платформы «Северянин» стало посвободнее. Сырцов прибавил скорость и глянул в зеркальце заднего обзора. Из небытия объявился светлый «джип-чероки» и пристроился ему в хвост так, чтобы вести, не отпуская, и не особо мелькать. И этот голубок тоже не знал, что он у Сырцова на учете. Сырцов даже номер вспомнил: 68–91. Но пусть себя радует тем, что ведет Сырцова незаметно.

А «восьмерка» катила себе и катила. Миновали МКАД, миновали Мытищи, проскочили разъезд на Калининград и, промчавшись по мосту над Ярославской железной дорогой, вырвались на бан. Но погулять по нему не пришлось: через километр Сырцов сделал левый поворот и поехал в обратном направлении. До ворот кардиологического санатория «Подлипки».

У ворот нетерпеливо погудел. На немой вопрос в требовательном взоре цербера в коричневой будке не ответил — распорядился:

— Больного старика забираем! Пропускай!

Цербер начальников уважал, а крик был начальнический. Значит, следовало пропускать. Разъехались ворота, и «восьмерка» медленно пошла по прекрасной аллее. Свернув направо, Сырцов, проскочив мимо санаторных корпусов и модерновой столовой, углубился в парк по неширокому асфальту и, выехав на перекресток, притормозил. Тенистая аллея-просека вела к железнодорожной станции, а асфальт, метрах в ста выходивший из леса, зигзагом вел к подсобному хозяйству санатория.

На границе леса и поля, освободив проезжую часть, вразброс стояли три автомобиля: сырцовская «девятка», «вольво» писателя-кинодраматурга Витьки Кузьминского и новая «Волга» Романа Казаряна.

Его и Светлану компания ждала, сидя в автомобилях. «Восьмерка» поравнялась с ними и остановилась.

Сырцов потянулся через Светлану и открыл дверцу с ее стороны.

— Прошу вас, Светлана Дмитриевна.

— Куда? — выйдя, спросила она.

— К моей машине. В ней Роман Суренович отвезет вас с Ксенией в безопасное место. Там вы и побеседуете.

Спевшаяся команда, как по приказу, одновременно вышла из машин. Из «вольво» Виктор Кузьминский и Александр Спиридонов, из казаряновской «Волги» Александр Смирнов, из сырцовской «девятки» Роман Казарян.

— Роман, где Ксения? — ломким голосом задала ненужный вопрос Светлана.

— В машине. Поехали, Света.

Четверо смотрели вслед «девятке», которая скрылась в лесу ведомой только Казаряну незаметной тропой.

— Сейчас прибудут, — напомнил всем Сырцов.

— По местам, — распорядился Смирнов.

«Вольво» перекрыла асфальт, «Волга» — аллею, а «восьмерка» сползла в траву как раз напротив перекрестка.

«Джип-чероки» объявился через три минуты. Весьма густо населенный. Человечка четыре там. Дальше, ему ехать некуда было, и он остановился. Тотчас прибыл и «форд» с двумя бойцами. В недоумении замер за «чероки». Тихо стало. И, специально нарушая тишину, Сырцов, передернув, клацнул затвором вороненого винчестера, ствол которого специально для обозрения лежал на подоконнике «восьмерки». А из окошек «вольво» и «Волги» смотрели, каждый своим впечатляющим глазком, на «чероки» и «форд» два компактных и удобных автомата «узи». Любимые детища израильской промышленности.

Неподалеку мирно гуляли больные сердечники, ласково шумел ветер, вдруг закуковала кукушка…

Первым попятился «чероки», чуть не ударив задним бампером замешкавшийся «форд». Опомнился и «форд» и задом, задом покатил в обратном направлении. Так и удалились они, шерочка с машерочкой, скрывшись по дуге дороге в зелени парка. Танцы, которые предрек Сырцов, закончились. А что этим дуракам оставалось делать? Они попали в мышеловку, из которой даже при весьма проблематичной победе им никак не удалось бы вырваться: путь отхода только один, две заметные машины — на просвет, Ярославское шоссе перекрывается милицией по первому звонку тревоги в пять минут.

Подождали немного. Потом из «Волги», непроизвольно покряхтывая, выбрался Смирнов и, подойдя к «восьмерке», спросил у Сырцова:

— Судя по всему, автомобильчики тебе знакомые, Жора?

— Именно так, дорогой руководитель.

— А ты понервничал, — догадался Дед.

— Из-за вас, — объяснил Сырцов.

— Тогда похвально, — отметил Смирнов и обернулся к подходившим от «вольво» Кузьминскому и Спиридонову. — Что заметили, бойцы?