Любить и мечтать

Ей давали обычный больничный чай, и мама каждый раз говорила: «Как вкусно! Какой замечательный чай». У нее не было сил ни на что, но на вопрос доктора, как она себя чувствует, неизменно звучал ответ: «Очень хорошо! Ничего не болит». И он улыбался ее счастливой интонации.

После окончания гастролей, после тяжелой утраты наших товарищей наступил отпуск. Муж уехал в Сочи, я осталась с сестрой и мамой, которую уже перевезли домой. С каждым днем муки ее становились сильнее. В последний вечер ее жизни приехал маленький Саша — ее правнук, белоголовый, голубоглазый человечек. Он весело бегал по комнате, играл в свои игры, рисовал и иногда оглядывался на кровать, где лежала мама. Потом подошел к постели, встал и тихо стал смотреть на нее.

— Мама, ты видишь, кто около тебя?

Она полусознательно перевела на него глаза. Лицо ее озарилось добром и ясной улыбкой, точно солнце из-за тучи показалось.

— Это твой правнучек — Сашенька!

С любовью в глазах она едва кивнула мне, точно откуда-то издалека дошло до нее родное, любимое, земное.

И это было ее последним прощанием с жизнью. Мамы не стало.

Я вспоминаю ее, и на душе у меня становится печально и светло. Наверное, давая мне имя Вера, мои родители хотели передать и частицу своих сердец, полных веры в добро, надежды на лучшее, любви к людям и к жизни. Низкий, земной поклон им. Спасибо за все.

Утешение

Год 1987 — такой трагический для нашего театра, такой глубоко печальный для нашей семьи — вдруг завершился для меня неожиданным душевным выходом в редкостно желанную работу.

В одной из телевизионных передач я исполняла отрывок из «Воительницы» Лескова. Однажды, разговаривая с режиссером Борисом Александровичем Львовым-Анохиным, я услышала, что он хотел бы поставить со мной «Воительницу».

Я знала, что это чудесный режиссер, не раз восхищалась его спектаклями, и особенно «Холопами» Гнедича в Малом театре, где великолепно, с редчайшей простотой играла Елена Николаевна Гоголева.

Услышав эти его слова, подавив чувство пронзительного счастья, я без особой надежды сказала об этом Валентину Николаевичу Плучеку. Мои слова были встречены как будто доброжелательно, но ясного ответа тогда не последовало. Потом трагические события на гастролях в Риге заслонили все.

Затем прошел отпуск, выяснилось, что репертуар наш резко сократился по вполне понятным причинам. И вот на сборе труппы Валентин Николаевич вдруг неожиданно для меня сказал о приглашении Львова-Анохина на постановку «Воительницы» со мной в главной роли на малой сцене как о желанном событии.

Я сначала думала, что ослышалась… Роль удивительная! Прекрасная! Для меня немыслимо трудная! В ней все есть! И возрастной переход, и русская национальная основа характера, и великая любовь, и душа, воспарившая над жизнью.

О такой роли актриса может только мечтать! Я ждала ее долго, может быть, всю жизнь. Я ее предчувствовала даже тогда, когда годами сидела почти без работы и не верила в свое предчувствие. А главное — это вопрос, который терзал меня постоянно: сумела ли я сохранить что-то в себе, в своей душе для такой роли?

Не одолели ли меня усталость, возраст, не иссушили ли разочарования, неверие? Не может ли случиться так, что мне уже нечем будет играть? Ведь это так часто бывает, в театре ломается много судеб, характеров…

Как рассказать о том, что я испытала, работая над этой ролью с редким по своему таланту, эрудиции и душевной тонкости режиссером — Борисом Александровичем Львовым-Анохиным! О счастье писать труднее, чем о горе: сердце замыкается, не хочет расплескать драгоценное, что в нем заключено. Ведь важна не только роль — сама работа и то, с кем ты ее делаешь! Я считаю, что встреча с Львовым-Анохиным, наверное, была послана мне за все мои страдания, за творческий голод последних лет.

Весь наш постановочный коллектив — замечательный ансамбль: режиссер Борис Александрович Львов-Анохин, сорежиссер и автор инсценировки Василий Федоров (критики и все мы считаем, что инсценировка очень удачная), художник Андрей Сергеев (о его декорациях я скажу ниже), автор замечательного музыкального оформления Анатолий Кремер и мои одержимые своей профессией партнеры — энтузиасты нашего спектакля.

Не могу не сказать о церковном пении, записанном специально для нашего спектакля. Руководитель церковного хора присутствовал на репетициях и, воодушевленный их атмосферой, отнесся к своему делу как настоящий художник. Так всегда бывает при явлении большого искусства — стоит возникнуть искре, а у нашего режиссера их в запасе было много, как обязательно рядом загорается ответный огонь.

Я присутствовала на записи этих церковных песнопений, и наслаждался не только мой слух, но и взгляд. Я видела лица певчих, их одухотворенность, и те чувства, что я тогда пережила, воскресли во мне, когда я уже стояла на сцене в образе Домны Платоновны. Как они мне помогали! Поистине ничто прекрасное не исчезает!