Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

Мы отправились на антибольшевистский фронт, чтобы имя нашей Родины, поверженное в мае 1940 года, вновь засияло, поднятое с триумфом, славой и честью. Будучи солдатами Европы, мы хотели, чтобы в Европе, что строилась так болезненно, наша старая страна заняла бы подобающее ее прошлому место. Мы были людьми державы Карла Великого, герцогов Бургундии и Карла V. Через двадцать веков чудного сияния эта страна не могла кануть в посредственность и забытье! Мы бросились навстречу страданиям, чтобы из нашей жертвы снова возродилось величие и право на жизнь!

В этом бараке, перед эти гением в полной мощи я говорил себе, что на следующий день весь мир узнает, что сделали бельгийцы под Черкассами, узнает о высшей чести, которой Рейх удостоил страну солдат!

Я телом чувствовал себя сломленным, изможденным этими ужасными неделями. Но моя душа пела! Слава была со мной, слава для нашего героического легиона, слава, за которой был путь к возрождению нашей Родины!

* * *

На рассвете самолет фюрера доставил меня в Берлин, где я говорил перед группой европейских журналистов. Они, в свою очередь, повторят своим читателям ста ежедневных изданий рассказ о подвигах штурмовой бригады «Валлония». Затем я отправился в Париж, где говорил речь перед десятью тысячами собравшихся во дворце Шайо. Французские газеты были наполнены рассказами о нашей одиссее. Газета «Эвр» напечатала в трех колонках эти простые слова о нас: «Он сражается за Бельгию». И правда, все это мы делали для Бельгии. Это было неправдой только в отношении меня, потому что победа была оплачена страданиями всех моих солдат и жертвой всех наших погибших. Но зато в мятежном небе 1944 года лишний раз сверкнуло имя нашего народа.

Брюссель

В ночь с 20 на 21 февраля я добился у фюрера, чтобы штурмовая бригада «Валлония» получила двадцать дней отпуска. Из Главного штаба я тотчас телеграфировал распоряжения. Я знал, что мои парни были в пути, и не слишком волновался за них.

Этот отпуск был настоящим благословением, потому что, едва наши уцелевшие в окружении люди погрузились в поезд отпускников, как весь украинский фронт треснул, как старый дуб от удара молнии.

Это, впрочем, не удивило меня. Я видел, с каким трудом мощная танковая группировка южного направления немцев пробила нам выход из окружения, даже не дойдя до нас: нам пришлось броситься на врага и покрыть двадцать последних километров, перед которыми оказались беспомощными танки Рейха.

Освобожденные части едва успели дойти до своих мест для перегруппировки. Напор советских войск хлынул и затопил всю Украину во всех направлениях и за несколько дней дошел до Днестра на румынской границе!

Это был шквал. Вся Украина, красавица Украина с золотыми полями, бело-голубыми деревнями посреди жатвы, как корзины цветов, Украина в кукурузе и пшенице, где за два года построили сотни новых заводов, Украина утонула в лающей волне монголов и калмыков, макроцефалов с мокрыми усами, с зубами из белого металла, с большими пулеметами с плоскими барабанами, ошеломленных тем, что за полтора года пробежали от Волги до Галичины и Бессарабии. У них в карманах было много золотых колец, они хорошо питались, и они убили много врагов. Это были счастливые люди.

После многих трудностей и хлопот я встретил своих первых парней на старой польской границе во Влтаве. Мы сделали остановку в баварском лагере Вильдфлекен, откуда мы когда-то отправились 11 ноября 1943 года.

Мы возвращались с потрепанной бригадой, но опять легион новых волонтеров-валлонцев ждал победителей Черкасс, чтобы занять место раненых и убитых. Двумя неделями позже новая штурмовая бригада «Валлония» будет еще сильнее, чем прежняя, и будет насчитывать три тысячи человек, так же воодушевленных, как и старшие, уже серьезно подготовленные, с горячим желанием идти в бой.

Прежде чем добраться до других полей сражений, нам оставалось продефилировать через нашу Родину, где слава, завоеванная валлонскими волонтерами под Черкассами, серьезно расшевелила фибры национальной гордости. Нас, конечно, не любили в англофильских и коммунистических кругах, но даже наши хулители не могли отрицать, что наши солдаты остались верными воинской чести и традициям мужества нашего народа.

2 апреля 1944 года утром мы прибыли на голландско-бельгийскую границу. Оттуда мы начали наш марш через страну. Наша бронеколонна составляла семнадцать километров в длину. С высоты своих мощных машин наши молодые солдаты, смеясь, смотрели на наши красивые деревни с голубыми крышами. Это за эти города, за эту старую землю, несущую столько славы, они прошли через степи, вынесли столько мук и спорили с судьбой.

В полдень бригада триумфально вошла в рабочий городок Шарлеруа и на большой площади повторила свою клятву верности национал-социализму. Затем сотни танков устремились через валлонский Брабант. Большой лев Ватерлоо смотрел с высоты своего холма, как мы проходили.

Мы думали о всех тех героях, что когда-то приняли в этих плодородных полях такие же испытания, как и мы в русской грязи.