Читаем Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС] полностью

Наше судно, бывший перевозчик бананов из Гвинеи, медленно прошло вдоль берегов Пруссии к северо-востоку. Это был один из последних кораблей, шедших в Финляндию. Через несколько дней она капитулировала.

На борту нас было тысяча человек, принадлежавших к самым различным родам войск. Наши глаза всматривались в морскую ширь цвета голубиной шеи. Иногда вместо русалки возникал перископ подводной лодки и сама лодка, лоснящаяся, как туша кита. Это был наш дружественный подводный охотник, он был в дозоре.

Но подлодки, они как люди, их больше злых, чем добрых, и не один транспорт с войсками был уже потоплен в Балтике. У нас были спасательные жилеты, и мы спали вповалку на палубе рядом с люками, похожие на пингвинов.

Мы прошли вдоль Литвы и Латвии. В последнюю ночь наш береговой лоцман получил приказ остановиться и сделать остановку в Ревеле, где нужно было погрузить на корабль сотни раненых.

В пять часов утра мы прибыли в спокойный залив, отливавший стальным и голубым цветами, напротив столицы Эстонии, знаменитого Ревеля тевтонских рыцарей, разбросанного по склону, утыканного острыми колокольнями, где возвышались мощные валы славного града.

Каждый старый город Прибалтики был отмечен следами прошлого: он имел величественный замок, откуда веками шло излучение германской цивилизации и порядка; он имел белые соборы с голубыми колокольнями, изящными, как стрелы; торговые дома из мощного песчаника, отполированного веками, любовно украшенные скульптурами, красивыми и величественными, как их сестры в Любеке, Бремене или Брюгге, цветы богатства и искусства Средних веков.

Рейд Ревеля, как полет мечты, на целое лье растянулся вдоль берега, усыпанного красноватыми камнями. Вдалеке были золотистые поля, среди них вырисовывались пышные руины огромной готической крепости, такой как те, что можно еще видеть на побережье Фландрии.

Один генерал объяснил мне, где могли находиться мои солдаты. Это было почти под Нарвой. Через час вдоль Финского залива я отправился по разбитой песчаной дороге в направлении Ленинграда.

* * *

Деревенский пейзаж выглядел бедно: ланды и сосняк, осиновые рощи, дикие цветы, похожие на розовых птиц. Время от времени виднелось море, синее и блестящее. Дома были покрыты деревянной черепицей. Жилье встречалось редко. Девушки были великолепны, с широкой костью, на мощных ногах, в новых платьях из тарлатана и органди.

После нескольких часов пыльной дороги я увидел заслон из десятков четырех больших бочек. Они защищали огромный завод, где инженеры Рейха дробили сланец и получали огромное количество сланцевого масла. Так же как на Кавказе мы дрались за нефть для самолетов, здесь дрались за масло для подлодок.

Фронт был поблизости. Деревни, что я проезжал, лежали в руинах. Деревья вдоль дороги были изрублены, повалены или обуглены. Воздух был сероватого цвета. Была слышна сильная канонада.

В конечном счете я нашел своих солдат. Они располагались в десяти километрах от передовой. Офицер, который привел их, знал, что никогда валлонцы не были в боях без моего участия. С уверенностью в своей правоте он доложил генералу армейского корпуса, что люди не были готовы и что, ожидая моего прибытия, он снимает с себя всякую ответственность.

Командир корпуса был замечательный человек, генерал Штайнер. Мы познакомились на Кавказе. Он принял решение подождать.

Я прибыл на мой КП на склоне дня. На генерале был белый галстук, как у Пьера Лаваля, щегольского вида. Всегда отглаженный и благоухающий, он с воодушевлением обнял меня. К ночи, когда я вернулся к моим людям, я добился для них трех недель отсрочки и права выбрать инструкторов.

Мы расположились лагерем на вершине песчаной горы, откуда открывалась величественная панорама Финского залива. В ста метрах вертикально вниз под нашими ногами вдоль всей линии воды раскручивалась странная лента черных деревьев, прилепившихся к самому берегу.

Мы спустились к бухточке, освещенной теплой августовской ночью. Мы бросились в море, и наши крепкие обнаженные тела долго плавали в поющей воде.

<p>Финский залив</p>

Эстонский фронт — это было что-то немыслимое. Русские были у ворот Варшавы, а несколько десятков тысяч добровольцев со всех германских стран еще цеплялись за опустошенные леса под Ленинградом!

Нарва обозначала границу старой Европы и славянской Азии. По обе стороны маленькой речки, пересекавшей город, встали два мира: на западном берегу возвышался старый замок тевтонских рыцарей; прямо напротив него русский город раскинул ярусами от воды свои зеленые луковые огороды и церкви в восточном стиле.

Третий германский корпус, в котором немцы составляли меньшинство, обеспечивал здесь надежный замок. Замок этот чуть было не взорвался в июле 1944 года. Более тысячи русских танков были подбиты во время ожесточенных боев. Легионы европейских волонтеров были обескровлены: в одном из голландских полков уцелело всего десятка два бойцов из трех тысяч; другие, находясь много дней в окружении, погибли на месте.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары Второй мировой

Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером
Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

Дуглас Рид – британский журналист, общественный деятель 30–50-х гг. XX века. В России известен как автор нашумевшей книги «Спор о Сионе», посвященной «еврейскому вопросу». Книга посвящена «горячим» политическим проблемам мировой истории времен Второй мировой войны. Книга содержит уникальные материалы, позволяющие по-новому взглянуть на историю Третьего рейха и международных отношений, роль европейских стран и СССР в истории и написана по результатам встреч с Отто Штрассером, бывшим сподвижником, а затем – первым публичным противником Адольфа Гитлера.Таким образом, в основе этой книги – свидетельство современника и очевидца, отражающее непосредственное, современное событиям восприятие происходящего, совмещенное с оригинальным историческим анализом.

Дуглас Рид

Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее