Читаем Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС] полностью

Переигранный враг выместил свое плохое настроение на нашем пути отхода в форме яростных бомбардировок. Этот узкий коридор, эта горловина обстреливалась с какой-то даже смешной яростью артиллерией Советов, их орудия были поставлены в линии по обе стороны дороги.

Мы с трудом продвигались в глубоком слое снега. Но каждый, как бы изнурен он ни был, убыстрял шаг, потому что снаряды ложились каждую минуту, полминуты, поднимая снег, выбрасывая снопы земли.

Преследовать нас бросилась также и пехота. По флангам наш отход прикрывали немецкие танки, постоянно бороздя по полям. Мы видели, как танки разъезжали по насыпи, похожие на стога сена.

Русские солдаты вставали с поднятыми руками. Танк довозил их до нашей колонны. Те повсюду барахтались в снегу, как крысы, готовые к любому выпаду.

Немецкие генералы со стеками в руках шли рядом с солдатами, питаясь так же, как и они, воздухом степи. Пришлось пройти многие километры до первых постов питания, но к ним было не подойти. Нас было сорок тысяч, и все голодные и томимые жаждой.

Тысяча, две тысячи человек осаждали одного несчастного повара, под давлением толпы рискующего в любой момент свалиться в свой котел.

Бесполезно было терять время в очереди. Мы смогли лишь налить несколько бидонов воды из источника. Вода была великолепно ледяной. Для раненых, у которых был жар, это хотя бы на время было чудом.

Но сохранить эту свежую воду было невозможно. Через пять минут горлышко бидона замерзало и закупоривалось, вода звенела внутри, как хрустальный колокольчик.

На марше мы видели, чего стоило продвижение танков с юга нам навстречу. Степь была настоящим танковым кладбищем: восемьсот русских и триста немецких танков были подбиты за три недели боев за наше освобождение.

Катюши были брошены в снегу, выставив в воздух двойные полозья цвета опавших листьев.

Во время оттепели много немецких танков засосало в грязь по гусеницы. Мороз вернулся, грязь затвердела, блокируя танки в ледяном панцире. Было ясно, что коридор, пробитый в нашем направлении, без этих танков доживал свои последние дни. Надо было срочно разблокировать эти машины, вросшие в лед и землю, что были тверже чугуна. Экипажи топорами разрубали лед, снег и землю, разжигали большие костры вокруг своих неподвижных машин, лили на землю солярку, все пробовали, чтобы разморозить грязь и освободить цепи гусениц. Но их усилия казались малоэффективными.

Мы чувствовали себя под надежной защитой «Тигров» и «Пантер» — самых мощных немецких танков, снабженных крепкой броней. Они беспрерывно опрокидывали врага, наседавшего с флангов и сзади, но приоткрытый путь оставался лишь приоткрытым путем. Двигаться надо было быстро.

* * *

Сорока тысячам моих людей ночью надо было отдохнуть. Мы долго бродили в степи. Поднялась пурга. Снежные волны хлестали нас миллионами ледяных кристалликов. Мы по-прежнему шли, не зная, куда свернуть: влево или вправо.

На второй день нам надо было преодолеть двадцать километров. Пурга стихла. Снег был густым, но солнце золотило его и делало блестящим. Коридор расширялся. Артиллерия смолкла. Вокруг переливались голубые, лиловые и бледно-зеленые отсветы. Красивые ветряки с широкими черными крыльями стояли среди белых полей.

Мы дошли до одной большой деревни. Там коридор заканчивался. Немецкий порядок немедленно вступил в свои права. Десятки запыхавшихся толстеньких тыловых ребят со щеками, похожими на бифштексы, держали большие щиты с написанными на них наименованиями каждой из частей. Надо было перегруппировать взводы, роты. Унтер-офицеры уже громко выкрикивали приказы. Если уж они так орали, значит, действительно наши злоключения закончились!

* * *

Я как мог собрал своих валлонцев, менее дисциплинированных, чем их прусские товарищи, и продолжавших чудачить на свободе.

Произошло какое-то шевеление. Ко мне подошел один генерал армейского корпуса. Я был взлохмачен, растрепан, покрыт ошметками слипшейся грязи. Я встал по стойке смирно.

— Идемте, — сказал он мне. — Три раза звонили от фюрера. Он ждет вас. Вот уже два дня как вас повсюду ищут.

Он увел меня. При первых лучах солнца появился самолет. Он приземлился на своих лыжах. Мои товарищи втолкнули меня в кабину таким, каким был, обутым в толстые валяные сапоги и в овечьем тулупе.

<p>У Гитлера</p>

Маленький самолет, посланный из степи, пролетал теперь над тылом фронта. Нескончаемые ленты отступающих частей вырисовывались на белизне деревенского пейзажа. Вереницы грузовиков, роты солдат, маленьких, как мухи, шли в этом потоке. Деревни кишели войсками. Природа была восхитительной, сверкающей бесконечным снегом, отмеченная рыжими букетами садов, желтыми соломенными крышами хат, длинными изгородями из почерневшего дерева, круглыми колодцами и большими мельницами на холмах, вращавшими крылья в синем серебристом небе.

В Умани я пересел на специальный самолет фюрера в сопровождении генерала из дивизии Либа и генерала СС Гилле, славного вождя «Викинга».

Трехмоторный с полчаса летел над степью, затем поднялся очень высоко и полностью вошел в облака.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары Второй мировой

Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером
Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

Дуглас Рид – британский журналист, общественный деятель 30–50-х гг. XX века. В России известен как автор нашумевшей книги «Спор о Сионе», посвященной «еврейскому вопросу». Книга посвящена «горячим» политическим проблемам мировой истории времен Второй мировой войны. Книга содержит уникальные материалы, позволяющие по-новому взглянуть на историю Третьего рейха и международных отношений, роль европейских стран и СССР в истории и написана по результатам встреч с Отто Штрассером, бывшим сподвижником, а затем – первым публичным противником Адольфа Гитлера.Таким образом, в основе этой книги – свидетельство современника и очевидца, отражающее непосредственное, современное событиям восприятие происходящего, совмещенное с оригинальным историческим анализом.

Дуглас Рид

Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее