Лицей 2022. Шестой выпуск

К ночи Руднев почувствовал, что устал — от работы, от разговоров, от мыслей. И в этой усталости не было привычного покоя, не было награды за свершённое дело. В ординаторской он растянулся на диване и вертелся, как перебитый червь. Ему хотелось пролезть в щель между спинкой и матрасом и исчезнуть в этой тесной темноте. За окном слышался вой, и он тоже не давал Рудневу задремать. Илья поглядел на календарь над столом.

Середина октября. Скоро снег. Скоро день рождения Вани. Руднев поднялся, передвинул рамку на квадрате числа.

На столе, под календарём, он заметил машинку. Илья накрыл её ладонью, оттянул назад до треска в колёсах.

— Начало пути, — сказал он, вспоминая бригаду, свои дежурства на скорой и совсем иную, заслуженную усталость.

Задвигалось пёстрыми вспышками прошлое, понесло. Он увидел лицо Саши, ясное и спокойное, увидел баскетбольный мяч, ныряющий в корзину, мелькнула Ванина пижамка с самолётами и облаками. Мысли скользнули в пропасть. Илья очнулся и отпустил машинку. Та разогналась — врезалась в стену.

Снова снаружи послышался вой. Руднев накинул пальто, пошарил по полкам в поисках угощения для собаки. Набрал в карманы печенья и вышел.

Уже пахло снегом. От сухого, холодного воздуха кружилась голова. Илья прошёл по больничному двору, посвистывая и подзывая дворнягу. Мёрзлые листья с цокотом собачьих когтей побежали следом. Руднев обернулся. Он раздавил, растер один лист в прах. Ветер перестал, и всё стало тихо. Он шёл в ночи и слышал только свои шаги и свой свист. Он свистел громче, а тишина вокруг делалась глуше. Руднев оказался в сквере.

Там, на скамейке под фонарём сидела босая девочка. Мужская рваная майка была ей вроде платья. Она не смотрела на Илью, и он не хотел, чтобы она смотрела. Он сел на скамью напротив. Голые ноги девочки не касались земли.

— Это ты разбила окно?

— Я, — ответила она.

— Как тебя зовут? — спросил Илья скользким от страха голосом.

— Ася.

— И что ты тут делаешь, Ася?

— Жду.

— Брата?

Ася молчала.

— Костя не придёт. Он будет жить, — сказал Илья, сминая в кармане мокрые крошки.

9

На пороге стоял долговязый тип в узких джинсах и салатовом поло.

— Можно войти? — спросил Илья.

— Нет.

— Мне нужно забрать жену.

— Нет.

— Да иди ты!

Илья отодвинул его и вошёл в квартиру. Внутри висел туман. Две девушки с немыми глазами курили кальян прямо на полу в прихожей.

В кухне витал запах травы. К табуреткам, выстроенным кругом, примёрзло пять демонов. Они мягкими, еле уловимыми движениями передавали друг другу грибок с зажигалкой. Заметив гостя, табуреточники оживились.

— Хочешь? — к Илье повернулся смуглый парень и протянул козу.

Илья остановил его руку.

— Сашу не видели?

— Какого?

— Какую. Девушка. Тёмненькая, худенькая.

— А! — Смуглый вычистил трубку. Забил по новой. Поджёг, втянул всё подчистую. Илья ждал, когда он наконец выпустит дым и ответит.

— Ну?

— Не-а, — выдохнул смуглый. — Не видел.

Илья прошелся по квартире. В спальне он увидел, как двое перевернули парня и держат его за ноги, а третий вливает в рот виски. «Да-вай! Да-вай!» Бедолага, весь красный, не успевал глотать, и вискарь шёл носом. Илья дождался, пока рюмкоглотателя не вернули в нормальное положение, — тот ржал и матерился.

В гостиной собралась дюжина человек. Илья встал за толпой. В центр комнаты вышел парень без одежды. Одной рукой он держал бумажные листы, другой — прикрывал член.

— Внимание! Поэма! «Фелляция и Фелиция»! — услышал Илья не голос, а гром.

Голый поэт читал стихотворение о коротких отношениях юного Мигеля и почтенной Фелиции и вместе с публикой смеялся над рифмой «маразм-оргазм». Происходящее всё больше напоминало шабаш. Наконец, когда поэт закончил и под потолком символично разлетелись белые страницы, Илья увидел на подоконнике двух целующихся девушек. Он подошёл, подёргал одну за штанину.

— Пошли!.. Саша! Идём домой!

Девушки разлепились. Юбка второй была так коротка, что Илье стало неловко смотреть наверх.

— Чего тебе надо?! — крикнула короткая юбка.

Саша что-то сказала ей на ухо. Та скривила лицо и уронила на Илью презрительный взгляд.

— Она никуда не пойдёт, муж!

— Я никуда не пойду, муж!!! — засмеялась Саша.

Илья стащил ее с подоконника.

— Ну не сердись! Я же тебе писала. Чего ты, ну?

Саша обняла Илью.

— Ты могла упасть, — только и нашёлся что сказать. Ему так хотелось быть твёрдым, но он чувствовал, что вот-вот заплачет.

Они перешагнули через тела убитых кальяном девиц, толкнули обгашенного швейцара в салатовом поло, который, как и прежде, стоял вместо двери. Вышли на улицу.

Илья поймал такси. В машине Саша трещала без остановки. Она сердилась, она хотела вернуться, чтобы попрощаться с друзьями, с которыми «почувствовала себя настоящей и свободной», обзывала Илью обломщиком, мучителем.