Лицей 2021. Пятый выпуск

Есть среди волонтёров и человек-звезда. Его зовут Лёня, и именно он автор большинства росписей на наших тайвеках. Лёне пятьдесят девять лет, в докоронавирусном мире он финансист и кризис-менеджер, он на самой грани группы риска, но это не удержало его от волонтёрства. У него большая семья — шестеро детей и четырнадцать внуков. А во время работы в больнице он будто усыновил и удочерил каждого своего подопечного. Несмотря на возраст, он сразу собирался идти в «красную зону», и остановить его не мог бы и целый отряд «Альфа». Вначале координаторы хотели ему отказать, отправить в «зелёную зону», но он с ними поспорил — если пройдёт весь кабинет от стены до стены на руках, они его примут. Прошёл.

Его разукрашенный тайвек я встречала повсюду: вот он прибежал в нашу хирургию — нужно побрить пациента; сижу в курилке — из корпуса в корпус бежит Лёня с принадлежностями для мытья; принесла анализы в реанимацию — а он тут моет полы. Кажется, не было ни одного дня, чтобы я не встречала его на территории больницы. Его девизом стало: «Задача врача — лечить пациента, а задача волонтёра — сделать это лечение максимально комфортным». Лёня стал главным по косметическим процедурам — он мыл головы, обтирал влажными салфетками тела, мазал кремом сухости на коже, брил пациентов и стриг им ногти. Рискну предположить, что благодаря ему пациенты ГКБ-52 с лёгкостью победили бы в конкурсе красоты среди пациентов других больниц России, а то и взяли бы титул Мисс и Мистер Вселенная. Лёня со своей самоотверженностью и позитивом мгновенно становится образцом волонтёрства и главным любимчиком всех пациентов. Даже Антонина на него не ворчит и за глаза называет Лёнечкой.

Одним из условий для волонтёров было не проживать и не контактировать с людьми из группы риска. Но всё равно есть риск принести ковид из больницы домой. Муж горячо поддержал моё стремление пойти в больницу, уж больно ему хотелось тишины и покоя. При этом кузине я боялась говорить, что пошла в «красную зону». Хотя она тоже врач и работала в коронавирусной больнице. Успокаивала её, что я в «зелёной зоне», ни с какими пациентами не общаюсь, только за компьютером сижу и медицинские данные вбиваю. Рассказала где-то через неделю, к своему удивлению, встретила даже понимание. Сейчас она мной гордится.

Станислава признаётся, что не сразу сообщила родственникам о своём решении, почти месяц держала в секрете. Но родные звонили во время смены, и стало почти невозможным скрывать, где она и что делает. Они отнеслись к её выбору положительно, а восьмидесятитрёхлетняя бабушка даже сказала, что, будь она помоложе, тоже пошла бы волонтёрить в больницу.

Ира первая приняла решение идти в «красную зону», а Ксю пошла вслед за ней, рассудив, что и так, и так будет контактной. Друзья Иры и Ксю, с которыми они жили за городом, попросили их съехать и не подвергать их риску заболеть. Настя тоже скрывала от семьи поначалу. Один из наших волонтёров мотивировал свой приход тем, что «если вдруг и заболею, то хоть лечить будут как родного». Другая наша волонтёрка говорит, что предпочитает быть в центре событий. Объясняет: «Во время урагана где самое спокойное место? Правильно, в эпицентре. Вот я и ринулась в самую гущу».

В итоге я не знаю ни одной истории, где семья была против, чтобы кто-то пошёл волонтёром. Но, разумеется, это не касалось семей с совместным проживанием с людьми в группе риска. Такие к нам не приходили сами, осознавая, чем рискуют.

Принц и нищий

В реанимации у нас трудилась безотказная девушка, выполнявшая любую работу. Она обтирала пациентов, кормила их, мыла полы, и только через три месяца мы узнали, что она топ-менеджер в очень известной корпорации с годовым оборотом в миллиарды рублей. Она пришла, чтобы помогать, так как работа стала удалённой и не требовала присутствия в офисе.

В волонтёры пошли все — топ-менеджер и юрист, психолог и фитнес-тренер, учитель и автослесарь, студент и профессор-физик. Нам обычно от восемнадцати до пятидесяти (старше уже не берут, так как группа риска, а Лёня не в счёт). Кто-то из нас работает удалённо, кто-то посменно, а кто-то лишился работы из-за карантина. У некоторых есть начальное медицинское образование, у большинства нет. Есть даже те, кто боится вида крови, — они не работают в отделениях, но стали королями пищеблока или повелителями передачек. А совсем недавно мы узнали, что большая часть мужчин-волонтёров служила в ВДВ. Правда, в этом году в воздух они будут бросать не береты, а медицинские шапочки.

Для многих из нас волонтёрство стало пропуском в город на время самоизоляции. Мы нашли новых друзей, даже не просто друзей, а фронтовых товарищей. Я знаю, что в стенах больницы зародилось несколько интересных профессиональных проектов, три человека нашли работу, а двое — даже любовь.

Мы прошли путь сюда, мы знаем, что, когда придёт вторая волна или новая инфекция, мы придём сюда снова и снова. И вместе победим.

Будни «красной зоны»