Литерный эшелон

Неделю назад крейсер «Уриил» доставил его в Карачи, после чего ушел куда-то на запад, кажется к Суэцу и далее — может быть в Англию и в Портленд.

Совсем иная дорога ждала Джерри Астлея.

Изрядно запыленный и чертовски уставший он появился в кабульской дипломатической миссии. Представился.

Глава английской миссии к новичку отнесся безразлично: сюда то и дело кто-то прибывал, после или уезжал, или умирал.

Более его заинтересовали ящики, которые стали сгружать с телег. Астлей хлопотал рядом, оберегая их от ударов.

— Что там у вас? Склянки? Вы привезли вино?..

— Нет. Это радиостанция. А я радист…

Начальник пожал плечами:

— И зачем оно нам?.. У нас уже есть телеграф.

Астлей улыбнулся и ответно пожал плечами. Ответил крайне неопределенно:

— Радио — это здорово!

В миссии уже имелся телеграф для связи с миром. Периодически линия оказывалась поврежденной — местные племена частенько рубили телеграфные столбы на дрова. Но связь скорее устраивала.

— Впрочем, разгружайтесь… Попробуем и его как-то использовать.

Грабе на месте

В подвале дома градоначальника за толстой дубовой дверью дремала зима. Глыбы льда, выпиленные в самые лютые февральские холода теперь, пуская слезу, таяли.

В иные дни на льду первая дама города, в простонародье именуемая тетей Варей ставила остужаться молоко, клала на лед свежее мясо, для приятности употребления обкладывала бутылки с самогоном.

Однако, совсем недавно муж изгнал из подвала все ее хозяйство, оставив, впрочем, самогонку. На дверь повесил новый замок и с ключами не расставался ни днем, ни ночью.

Но вот настал день, и дверь открылась.

Из подвала ударило сыростью и в то же время холодом. Грабе почти рефлекторно поднял воротник, вспомнил Чукотку.

— Прошу сюда, господа! — пригласил хозяин, пропуская вперед Грабе и Пахома. — Вот он, голубчик.

На столе, обложенный льдом лежал убитый инопланетянин.

Грабе подумал, что последнее слово градоначальника вполне характеризует убитого: цвета он был именно голубого. Грабе видал покойников и не с таким колером кожи, однако было ясно — это существо с человеком и рядом, что называется, не лежало.

— Т-в-а-й-у мать…. - ахнул Грабе, и тут же поправился. — Простите господа! Пришелец с другой планеты, совсем как у Уэллса… Роста в нем с два аршина… Сколько он весит?

— Два пуда и три фунта, — ответил градоначальник.

Грабе внимательно осмотрел пришельца, обернулся к Пахому:

— Говоришь, убил его в целях самообороны? Чем же он тебе угрожал? Ну-ну… Это, верно, и есть знаменитое сибирское гостеприимство? Промеж бровей свинцовой таблеткой.

— Да я ж!.. Что ж… Я думал бабор али сам-айов. Я правда поверх башки евойной стрелял!

— Ладно, не оправдывайся… Сам не знаю, чтоб я делал, такое увидев…

Грабе глубоко задумался. Пахом и градоначальник ему не мешали. Лишь когда тишина затянулась до неприличия долго, градоначальник проговорил как будто ни к кому, просто так:

— Как их хоронить? Просто закопать — глупо. По христианскому обычаю — невозможно.

Грабе покачал головой:

— Отставить похороны… Кто еще знает об этом?

— Жандармский чин… И все…

— Телеграфист?

— Никак нет… Мы ему шифр…

— Ясно… Пахом, голубчик… Сколько их там было?

— Сем али восем.

— Далеко отсюда?

— Верст со четыре десятка.

Грабе кивнул и зевнул: да когда с этой жизнью он выспится?

— Покажете где это. Выезжаем вдвоем сейчас же… До ночи верст пять сделаем…

— Так вы что, даже чайку не попьете? — удивился градоначальник.

— Чайку — можно, — смилостивился Грабе.

Градоначальник думал: после чайка новоприбывшего разморит, он приляжет как бы на часок и проспит до рассвета.

Но, выпив чашку крепкого чая — почти чистую заварку без сахара, Грабе встал из-за стола, потребовал коней.

Пахом попытался возразить, что пехом сподручнее, но гость не пожелал и слушать.

Через четверть часа Пахом и Грабе отправились в тайгу, благо та начиналась за десять сажень от двора градоначальника.

Визит Грабе не остался незамеченным. В этом городке все знали друг друга и новый человек, паче в офицерской форме не мог не привлечь внимание.

— А что это за офицер прибыл? — как бы невзначай спросила Мария Христофоровна, выглядывая в окно.

— Да к мужу по службе прибыл… — отвечала тетя Варя.

К жене градоначальника Мария Христофоровна Тарабрина, в девичестве Шлатгауэр, прибыла вроде как по делу. С утра первая дама города, обиженная занятостью мужа, сказалась больной.

Кроме того, тетя Варя считала, что показываться доктору-мужчине — это верх неприличия, поэтому и позвала Марию Христофоровну.

Та, конечно пришла — ее практика была невелика. Тетя Варя нуждалась не сколько во враче, сколько в товарке — в этом докторесса разобралась быстро. И, пощупав для вида пульс, выдала страдающей барыне две таблетки из подкрашенного мела. Тете Варе быстро полегчало.

После этих формальностей женщины приступили к тому, из-за чего собственно и собрались — принялись точить лясы.

Но из головы Марии Христофоровны все никак не шел офицер. Кажется — штабс-капитан.

— А этот офицер… Он к нам надолго?.. — спросила Мария Христофоровна.

— А мне почем знать?..